Секрет старинного медальона
Шрифт:
Лавров быстро пригладил перед зеркалом густые темные волосы. Как у многих людей, его лицо перед зеркалом приняло неестественное выражение, на тонких губах появилась заученная доброжелательно-ироничная улыбка.
Над московскими бульварами плыл весенний вечер – обычный столичный вечер, говорливый, дурнопахнущий, хмельной. «Поеду на метро, – решил Лавров. – А то в пробках дольше простою. Нужно быть ближе к народу».
Решив осчастливить гипотетический народ своей непосредственной близостью, Дмитрий направился к входу в метро.
В поезде он с нескрываемым любопытством рассматривал лица попутчиков. Пожалуй, решив окунуться в жизнь народа, Лавров кокетничал перед самим собой. Не так уж давно он «выбился в люди», чтобы
«Вот этот человек, – размышлял Лавров, косясь на невзрачного мужичонку в чистеньком, но старомодном плаще и с портфелем из кожзаменителя в руках, – предположим, он порядочен и честен. Нет, не так. Предположим, ему не в чем себя упрекнуть. Честный труженик, верный муж, примерный отец. Работает… Кем? Бухгалтером на маленьком предприятии. Двое детей – девочка, читательница нашего (моего!) журнальчика, любительница нарядов и клубной музыки, сын-оболтус косит от армии, продает сотовые телефоны в занюханном салонишке. Жена болеет по-женски. Два кредита – на холодильник и на стиральную машинку. Всем нужны деньги – на тряпки, лекарства, на взятки чиновникам. И он работает, работает как вол, до седьмого пота, не гнушается брать халтуру. Но у него впалые щеки, серая кожа – весенний авитаминоз, обычное дело. Изо рта пованивает – зубы больные, лечение дорого. Белки глаз желтые – тут и человек без медицинского образования скажет, что у бедняги не в порядке печень. Вот помучается еще немного и отойдет в лучший мир, где несть ни печалей, ни воздыхания. Так это еще вопрос, существует ли он, этот самый лучший мир. Я лично сомневаюсь. А вот умирать бедолага будет долго и муторно. Денег на хорошую клинику у него нет, а значит, лежать придется в дурной больнице, в коридоре, и медсестры на него орать станут, а домашним он будет в тягость…»
Занятый такими мыслями, Лавров пристально рассматривал своего визави и, наконец, совершенно его смутил. Пробурчав что-то типа «придурок», мужчина стал проталкиваться к выходу. Дмитрий очнулся и усмехнулся себе под нос.
«Что я насочинял? Ерунда какая. О себе думать надо! Кстати, Лиза становится чересчур навязчивой. Намеки делает, развела свою косметику у меня в ванной… Надо будет порвать с ней, пока не поздно».
С Лизой он познакомился два месяца назад в клубе, и в тот же вечер она оказалась в его постели. В холостяцкой квартире, стоит заметить в скобках. Незачем смущать неискушенную девушку видом пятикомнатных апартаментов. Слияние их получилось более или менее зажигательным, но странно эстетичным, словно оба действовали не в приглушенном сумраке спальни, а участвовали в эротическом спектакле. Поверхностные отношения, декоративная связь. И сама Лиза – декоративно-орнаментальная, поддельная. Она жила, словно подшивала на дешевую одежду ярлычок модного дизайнера. Лиза была фейк. Но сама словно не чувствовала этого. Она старалась изо всех сил. Очаровывала – якобы внезапными вспышками страсти, беспомощно-старательным макияжем, «умными» разговорами о модных книгах и фильмах… Рассчитывала поймать Лаврова на брачный крючок, заявляя вслух об их обоюдной свободе. Бедняга, все равно ничего у нее не выйдет. Он встретит настоящую, неподдельную, уникальную…
И тут же, словно в ответ его мыслям, за спиной приятный женский голос произнес:
– Извините, вы выходите?
– Да, – ответил Дмитрий, покосился на спросившую, да так и замер на месте. Перед ним была девушка удивительной красоты – чего стоили хотя бы эти огромные, одухотворенные неведомой мечтой синие глаза!
Двери открылись, Дмитрий вышел, и девушка вышла вслед за ним. Не глядя на молодого человека, она деловито застучала каблучками по направлению к эскалатору. Лавров ринулся за ней. Он еще не знал, что скажет незнакомке, и полагался на экспромт, будучи слишком уверен в себе, чтобы придумывать какие-то спичи…
– Извините…
Девушка, очевидно, ждала этого обращения. Она не
– Извините, я обознался, – белозубо улыбнулся Лавров и обогнал девушку. Некоторое время он шел впереди нее, чувствуя за спиной ее недоумевающий и растерянный взгляд.
Выбравшись на волю, он вздохнул, проведя рукой по лбу. «Что-то меня колбасит! Напиться, что ли?»
И заторопился туда, где его уже ждали приятели. Не всем же пришла в голову такая странная фантазия – добираться до места встречи на метро…
Дмитрию открыл хозяин и виновник торжества Олег. Меломан и артист, невысокий и тощенький, он был похож на хорошенькую избалованную девочку-подростка. Козлиная бороденка, которую Олег себе не так давно отпустил, впечатления не поправляла. Был он умник, язва и болтун. Как ни странно, его все любили, звали ласково, по фамилии – Зайчик, или Мелкий. Впрочем, он не остался в долгу, наградив прозвищами своих друзей. Так, Дмитрия он звал Муром, уверяя на полном серьезе, что тот очень похож на кота, причем не на какого-нибудь, а на прославленного великим Гофманом кота Мура… Кирилл был прозван Малевичем. «Не потому, что такой же гениальный, а потому, что малюет!» – пояснял Олег.
Кирилл только усмехался. Он был художник модный, признанный, его работы выставлялись за границей, к нему ходил «рисоваться» весь московский бомонд, картины неплохо продавались… В самоутверждении он не нуждался.
– О, Мур! Ты что это, никак пешком шел? – приветствовал тем временем Мелкий.
– Почти, – вздохнул Дмитрий. – Я решил приблизиться к народу…
– Вот и приблизишься! Мы уже выпили и мартини, и шампанское. Так что окончательно сольешься с народом и будешь кушать водку.
– Когда же вы успели? – с изумлением поинтересовался Дмитрий. – Давно сидите? И что, больше ничего нет?
– Да нет, недавно. Мартини и было-то полбутылки, а шампанское…
– А шампанское я выпила! – радостно воскликнула Ольга, подпрыгивая на диване.
– Заметно, – подмигнул ей Лавров, обмениваясь рукопожатием с Кириллом.
– Честное слово, она! – заверил его Кирилл. – Мы только вышли на балкон, – Олег ввиду повышения в должности бросил курить и ввел тут мораторий… Вышли на балкон и разговорились. Возвращаемся – бутылка пустая, а Лелька тут скачет, жизни радуется…
– Всего-то одна бутылка и была? – подивился Дмитрий. – А я собирался напиться, упиться, в общем, повеселиться…
– У меня, между прочим, финансовые трудности, – со вздохом заметил Мелкий, появляясь на пороге комнаты с огромным блюдом спагетти. – Внимание, сюрприз от шеф-повара Олега Зайцева! Спагетти, запеченные с ракушками и лангустинами! Не набрасывайтесь так – впереди еще инжирный торт! Врать не буду, торта не пек. Купил готовый, во французской кондитерской. Подлецы лягушатники, совершенно не щадят мою талию!
– Это и есть финансовый кризис, – покивал головой Лавров. – Я тоже хочу недельку так пожить!
– Ой, не прибедняйся! – махнул на него Олег. – Если желание станет невыносимым, наймешь меня в качестве повара и мажордома. А пока не нанял – пошел бы лучше и купил выпивки. Сейчас Жанночка прибудет, не могу же я ее водярой поить, пусть даже и хорошей.
– Ты по телефону не мог сказать? – возмутился Дима.
– Когда я тебе звонил, шампанское еще было, – грустно сказал Мелкий.
– Только сам я не пойду. Не царское это дело. Вон пусть Кирилл сбегает, у него ноги длинные…