Секрет зеленой обезьянки

Вильмонт Екатерина Николаевна

– Ты чего такая? – просил Олег, искоса взглянув на меня.

– Какая?

– Зеленая.

– Плохо спала.

– Волновалась?

– Да.

– Я тоже волнуюсь, – признался Олег.

– Может, тебе лучше было бы не со мной ехать, а Матильду отвезти в театр?

– Да ей же к одиннадцати. И потом, я хочу убедиться, что твоя идея сработает. Кстати, может быть, нам вместе поговорить с ней?

– Нет, Олежек, я сама. Тебя она может попросту испугаться, вон ты какой здоровый!

Едва мы въехали во двор, как из подъезда вышла Додонова

со своим щенком. Но с нею вместе вышел мужчина, высокий, элегантный, красивый. «Наверное, это ее муж, – подумала я. – Интересно, он что, собирается с нею гулять? Тогда как быть мне?» Однако мужчина направился к стоящей неподалеку черной «Ауди». Додонова со щенком шла с ним рядом. Он поцеловал ее, сел в машину, еще помахал ей на прощание и выехал со двора. Она проводила его влюбленным взглядом. Я решительно шагнула к ней.

– Ой, какой у вас щенок! – искренне восхитилась я. – Это мальчик или девочка?

– Мальчик, Цезарь.

– Цезарь, Цезарь! Ох, какой ты милый!

– Девочка, а я ведь где-то тебя видела, – вгляделась в меня Додонова.

– Да, вы меня видели в театре, на спектакле «Бешеные деньги»!

– Верно, ты была с Матильдой Корбут, да?

– Да.

– Постой, ты, верно, дочка Таты Монаховой?

– Да.

– А что ты здесь делаешь в такой час?

Я отметила про себя, что она совершенно спокойно говорила со мной, ничуть не испугалась или просто она великолепная актриса? Такое тоже не исключено.

– Ты ведь живешь не здесь, правда?

– Я... Мне необходимо с вами поговорить!

– Со мной? О чем?

– О многом. О вас. О Матильде.

– Ничего не понимаю, при чем тут Матильда?

– Мария... Простите, я не знаю вашего отчества?

– Мария Станиславовна, но лучше просто Маша.

– Хорошо, – кивнула я, – Маша... Дело в том, что я... мы... мы все знаем!

– Что? Что вы такое знаете?

– Все! И про отравление, и про сосульку, и про машину, и про подпиленную доску! – единым духом выпалила я, опасаясь даже взглянуть на Додонову.

– Постой, я что-то ничего не пойму! Ты о чем? Какое отравление? Какая сосулька? Ты вообще-то здорова, девочка?

– Я здорова. И Матильда, к счастью, тоже здорова и невредима. Я просто хочу объяснить вам, что не стоит продолжать, это может очень плохо кончиться.

– Что продолжать? Что может плохо кончиться? Или это у вас теперь шутки такие?

– Шутки? Поверьте, мне не до шуток! Вы же не станете отрицать, что красная «Мицубиси» с зеленой обезьянкой на лобовом стекле ваша?

– Не стану, но что тут такого?

– А то, что вы просто чудом не раздавили этой машиной и Матильду, и меня! Если бы там не было подворотни...

– Что? – опешила Додонова. – Я пыталась вас задавить?

– Именно! И не надо уверять меня, что я что-то путаю! Мы отчетливо видели, что за рулем была женщина и на стекле зеленая обезьянка!

– Послушай, я не знаю, что ты задумала, только это все бред сивой кобылы! Зачем мне вас давить, сама подумай!

– Ну,

меня уж заодно, а вот Матильду...

– Постой, постой! Это, значит, вы решили, что я таким образом мщу Матильде, за то, что ей досталась роль, которая предназначалась мне? Так, что ли?

– Именно! И не надо, Маша, изворачиваться! У меня есть прямое доказательство...

– Доказательство? Чего?

– Ваших преступных намерений! В театре позавчера кто-то подпилил доску на мостике, где должна была танцевать Матильда, и ей чудом удалось отскочить, а вчера вы за это заплатили... Я видела своими глазами.

– Слушай, если ты сию секунду не предъявишь мне это доказательство, я просто вызову милицию! Мне наконец надоело выслушивать глупые обвинения от сопливой девчонки!

– Пожалуйста!

Я вытащила из сумки две фотографии. На одной Додонова передавала деньги Пузикову, а на второй этот самый Пузиков был изображен один. Но самое странное, что я уже чувствовала – Додонова не имеет к этому никакого отношения. Однако, сказав «а», надо говорить и «б». И я протянула ей снимки.

– Ну и что? – спросила она.

– За что, спрашивается, вы платите этому человеку?

– Я ему не плачу, я даю ему взаймы!

– Но это еще надо доказать!

– Не собираюсь ничего доказывать! Этот человек мой родной брат!

– Как брат? – растерялась я.

– Очень просто! Он мой родной брат, который попросил у меня взаймы денег. Да-да, брат! И моя девичья фамилия Пузикова. Но, согласись, актриса Пузикова, играющая Шекспира, это довольно смешно. Ну, и чего стоит твое доказательство?

– А откуда я могу знать, что ваш брат с вами не заодно? Что он не согласен помогать вам?

– Да в чем, в чем помогать?

– В уничтожении... Матильды!

Она задумчиво смотрела на меня.

– Послушай, как тебя зовут?

– Ася!

– Ася, мне все это очень не нравится!

– Мне тоже!

– Ах да брось ты! Ты же прекрасно понимаешь, что все это просто чушь!

– Если бы я сама не отпрыгнула в подворотню от машины... Если бы буквально в нескольких сантиметрах от меня не пролетела здоровущая сосулька...

– Ну вот что... Ты помнишь день и час, когда на вас наехала моя машина?

– Конечно! Это было десятого декабря, около десяти вечера.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

– Десятого декабря, говоришь? Это была среда? Так?

– Так.

– Отлично! У меня, Ася, железное алиби! В тот день у нас был спектакль, «Двое на качелях»! Он кончается в начале одиннадцатого! Ты дочь актрисы и знаешь, что вот так сразу после спектакля из театра не удерешь незамеченной, особенно если играешь главную роль! Да и вообще, что за пошлая идея – извести юную соперницу? К тому же никакая она мне не соперница! Не скрою, я хотела играть эту роль, но потом поняла, что Меркулов был прав, когда взял молоденькую девчонку. Тем более такую способную, как Матильда. Скажи, это ей в голову пришло, будто я пытаюсь ее убить?