Секрет Жермены
Шрифт:
Кто-то догадался спросить:
– А как же месье Шамбое и его слуга, что с ними?
– Ничего не знаю! Их, наверное, схватили разбойники с самого начала. В темноте ничего не было видно, а потом мы с князем больше всего думали о том, как защитить Жермену.
Наконец любопытствующие ушли. Бобино заказал обед для сестер, настояв, чтобы они хоть немного подкрепились; сам же наспех отхлебнул немного бульона, выпил стакан бордо [62] и побежал в консульство.
62
Бордо –
Над роскошным зданием развевался трехцветный флаг, все окна ярко светились, и сквозь стекла долетали звуки вальса.
«Идет бал, тем лучше, – подумал Бобино, – значит, я наверняка застану консула».
Швейцар в парадной ливрее встретил посетителя очень вежливо, решив, что он из числа приглашенных, но, когда Бобино сказал о необходимости сейчас же повидаться с консулом по весьма важному делу, служитель принял надменный вид и сухо заявил:
– Господина консула сейчас нельзя видеть, он не может оставить гостей.
– А секретарь?
– Господин секретарь занят тем же.
– Но есть же здесь хоть какой-нибудь дежурный чиновник, с кем можно поговорить?
– Все находятся на официальном вечере, приказано никого не беспокоить. И вообще, в неприемные часы консульство закрыто для посетителей. Приходите завтра к десяти.
– Но завтра может быть поздно. Пока господин консул танцует, бандиты с большой дороги нападают на французов.
В продолжение разговора Бобино слышал звуки музыки, смех и даже – или ему показалось? – шарканье бальных туфель по паркету. Швейцар же принимал все более и более начальственный вид и надвигался на нежданного просителя с намерением выпроводить, повторяя:
– Я ничего не могу поделать… Завтра в десять… Завтра в десять…
Бобино хотелось смазать по бритой физиономии, но он понимал, что не сделает этого, здесь не кабак папаши Лишамора. Все-таки задор парижского гамена [63] в нем взыграл, и он, встав перед швейцаром, выпалил:
– Ты всего-навсего хам в ливрее и можешь передать своему хозяину, что он ничем не отличается от тебя!
Пока швейцар приходил в себя от неслыханной наглости, Бобино попросту удрал. У него уже созрел другой план: обратиться в Российское консульство, поскольку Березов был русским.
63
Гамен – уличный мальчишка, ловкий, смекалистый, задиристый.
У прохожего он спросил адрес и через несколько минут звонил в нужную дверь, и служащий, выслушав краткое объяснение, очень любезно ответил:
– Господин консул сейчас на торжественном приеме у французского коллеги, но дело очень серьезное, я сейчас пошлю туда, а вы пока посидите, пожалуйста, здесь.
Через четверть часа консул прибыл.
Выслушав рассказ, он, как человек серьезно заинтересованный делом и готовый помочь, озабоченно сказал:
– Вот незадача! В столь поздний час неудобно беспокоить начальника городской полиции. Однако надо действовать немедленно.
Подумав, он спросил:
– Вы точно помните место, где на вас напали?
– Прекрасно помню!
– Я сейчас же снаряжу группу
Бобино побежал в гостиницу, наскоро поведал девушкам о своих визитах, добавил, что вернется не раньше утра, зарядил револьвер, взял запас патронов.
Прощаясь, Жермена говорила плача:
– Привезите, ради Бога, его и берегите себя!
Перед подъездом консульства уже стояла фура, запряженная тройкой лошадей, под дугой коренника [64] громко зазвенел колокольчик. На крышу фуры [65] в качестве приманки для грабителей уложили всякие сундуки и чемоданы. Внутри сидел отряд добровольцев из работников посольства, они смотрели на экспедицию как на интересное развлечение. Бобино поместился с ними.
64
Коренник – лошадь (в корню), впрягаемая в оглобли, тогда как боковые, пристяжные, тянут повозку за веревочные постромки и играют вспомогательную роль.
65
Фура – повозка, главным образом для клади. Крытая фура называется фургон.
Представитель царского правительства, накинув поверх вечернего костюма меховую шубу – а русские, похоже, не расстаются с нею даже на юге – отдавал последние распоряжения.
Фура тронулась, и тут консул вдруг решил тоже поехать туда. Все удивились и начали почтительно отговаривать. Бобино присоединился:
– Нет, нет, господин консул! Это невозможно! С вами может произойти несчастье.
– Не в большей мере, чем с вами, – возразил храбрый русский, улыбаясь. – И мне очень хочется дать взбучку бандитам…
Он послал одного из служителей за ружьем, когда тот принес, консул сел со всеми в фуру и крикнул:
– Поезжай! И быстро!
Фура с грохотом понеслась, и никому не пришло бы в голову, что в ней сидел вооруженный отряд, готовый сражаться за своего соотечественника.
Часа через полтора Бобино, все время наблюдавший за дорогой, доложил:
– Вот мы подъехали к месту, оно метрах в ста отсюда.
Дали знать кучеру, тот остановил упряжку. Лошади звенели бубенчиками; таким образом разбойники могли услышать, что едут путешественники.
ГЛАВА 4
Тем временем князь Березов был уже гораздо ближе к Неаполю, чем предполагал Бобино.
Сняв сеть, русского крепко связали, всунули кляп в рот, затянули сложенный в несколько слоев платок на глазах и везли неведомо куда.
Он почувствовал, что повозка поднималась в гору, потом свернула налево на проселочную дорогу, стук колес и копыт стал глуше на мягком грунте. Затем опять изменили направление и двигались, вероятно, лесом – ветки деревьев то и дело стучали по верху возка. Задыхаясь на подъеме, кони тянулись шагом и наконец остановились.