Секрет

Субботина Айя

Я выбрал двух улиток-альбиносов (одну еще с сиреневой полоской на спине) и третью – в темном, почти черном панцире. Женщина как раз показывает всех по очереди, и постоянно говорит, что это только сейчас они маленькие, но при должном уходе и с учетом объема террариума, который уже делается с учетом всех моих пожеланий, они вырастут настоящими большими красавицами. Или красавцами, потому что улитки – гермафродиты.

— Вашей девочке понравится, - широко улыбается женщина, а мне хочется чертыхнуться в голос, потому что когда она начала расспрашивать, какую бы улитку я хотел, имел неосторожность

ляпнуть, что это – для моей девочки. Еще и удивился формулировке. До Туман я ни одну свою любовницу «девочкой» не называл. Хотя, малышками тоже. Да и прозвищ тоже не придумывал.

— Ты покупаешь своей бабе слизняков? – Марик громко ржет. А потом стопорится, словно конь, которого слишком резко рванули за повод, и уточняет: - То есть, период дрочки закончен? Ну, Клейман, я тебя поздравляю.

Женщина смотрит на меня так, будто это я только что оскорбил ее в лучших чувствах. На всякий случай побыстрее со всем соглашаюсь и буквально в спину выталкиваю друга из магазина.

— С кем ты связался на этот раз, дружище? Со страстной любительницей экзотики?
– не унимается Марик. – Надеюсь, у нее есть ручной питон? – Тычет меня локтем в бок и заговорщицки громко шепчет: - Помнишь ту стриптизершу с желтой змеей?

— Заткнись, - беззлобно остужаю его пыл.

— Слушай, а если серьезно – кто она?

Я раздумываю, стоит ли говорить этому балаболу хоть пол слова, но мне интересно, что он скажет. Марик – это же лакмусовая бумажка среднестатистического холостяка «немножко за тридцать», можно сказать – его реакция на наши с Таней тринадцать лет как раз будет «средней по больнице».

— Студентка, второкурсница. Ей девятнадцать. – Это все, что он от меня услышит, но больше и не требуется.

— Потянуло на молодое мясо, Клейман? – присвистывает Марик, и быстро подсчитывает в голове нашу разницу в возрасте. – Одобряю: цыпочки в этом возрасте дуреют, у меня в прошлом году была – затрахивала до мозолей на корне.

— В прошлом году? – пытаюсь вспомнить, когда это у Марика была молоденькая девчонка, хоть при его образе жизни — это задача не из легких.

— Лина же, - подсказывает он.

— Лина? – В памяти всплывает жгуча брюнетка выпуклая спереди и сзади. Я и видел-то их вместе всего пару раз. – Серьезно?

— Ей было девятнадцать, - хвастается Марик.

«А выглядела на все тридцать», - про себя добавляю я. Может, конечно, там и было что-то юное, но под толстым слоем штукатурки она и тогда казалась одного с ним возраста, а мы с Мариком ровесники.

Но в общем, эксперимент удался: нетрудно догадаться, что для всех я буду просто мужиком, который трахает малышку, а она – малышкой, у которой «папик».

Телефон в моем кармане оживает, и я не без удивления вижу в вайбере аватарку знакомого бегемотика.

ТУМАН: Я снова на связи!

ТУМАН: Соскучилась, мой Мистер Фантастика!

Я: Планы те же.

Она долго не отвечает. Ну как долго: при том, что обычно пишет в течение минуты, сейчас проходит уже десять, а ее статус так и висит в состоянии «Туман печатает…». «Войну и Мир» она там, что ли, пересказывает вольным стилем?

Но сообщение приходит короткое, буквально из нескольких предложений.

ТУМАН: Нина знает, что я не ночевала у бабули. Пришлось

сказать, что у меня кто-то есть, хоть она и так догадалась. Но она не знает, что «кто-то» - это ты. Так что, ты по-прежнему мой «Секрет», Дым.

Я останавливаюсь около урны, в пару затяжек выкуриваю и выбрасываю сигарету.

В башке актуален только один вопрос: что бы я делал, если бы уже сегодня Туманов узнал, что его любимая младшая дочурка провела ночь в моей постели?

******

У меня нет ответа на простейший вопрос, а ведь обычно мой мозг без труда разгадывает более сложные задачи.

Но вариант «все закончил» тоже вертится в моей голове. Вертится и неприятно раздражает, так что я просто забиваю на него болт.

— Так что насчет выходных? – спрашивает Марик, когда догоняю его у перекрестка.

— А что насчет выходных? – Сообщение Тани так лихо вышибло все другие мысли, что сейчас мне требуется хотя бы секундная пауза, чтобы вспомнить, ради чего мы с ним сегодня встречались.

— Слушай, я понимаю, что у тебя резвая цыпочка, но, бля, мужик, врубай уже верхнюю голову.

Точно, у Марика в субботу День рождения, и по этому поводу он устраивает гулянку загородом. Приглашает только узкий круг друзей, и я просто не могу сказать ему «нет», хоть планировал провести воскресенье с Таней.

— Бери ее с собой, - предлагает друг. – Места всем хватит.

И эта мысль неожиданно порабощает мой мозг. У Марика, хоть он и любитель оторваться, вот такие торжества для своих проходят пристойно, потому что там обязательно будет его сестра с мужем и их маленьким сыновьями и еще пара его женатых или не свободных приятелей. Обычно, единственные холостяки там – это мы вдвоем. Эта мысль настигает меня только сейчас, но так уж выходит, что ни одна из моих предыдущих любовниц никак не выходила за пределы повседневных дел, и тем более я не выводил ее в узкий круг своих друзей. Максимум – пара встреч в баре, но точно не почти семейные торжества.

— Если что, - Марик толкает меня плечом, - посадим твою девочку за стол с моими племянниками и будет пить шипучку.

Его племянникам три и пять лет и, конечно, Марик валяет дурака.

Но даже сейчас я понимаю, что мне придется очень нелегко избавиться от мысли о том, чтобы провести рядом с малышком все выходные вместо того, чтобы не провести ни один из них.

Я забираю Туман там, где мы и договорились: она уже на месте, когда я подъезжаю, и быстро забирается в машину, тянется, чтобы поцеловать меня и смешно морщит нос, царапаясь румяными от мороза щеками о мою щетину. Отголоски их с сестрой разговора до сих пор без труда читаются на ее лице: тревога во взгляде, натянутая улыбка.

— Рассказывай, - предлагаю я, выруливая на дорогу.

И она рассказывает. Хорошо, что без подробностей, только по существу.

Из ее рассказа выходит, что Нина не знает, с кем она может встречаться, но я знаю чуть больше. Например, тот наш с Тумановой разговор о часах, когда она ясно дала понять, что заметила то, чего пока не заметили ее родители. Возможно, сейчас у нее недостает кусков пазла, чтобы сложить середину картины, но как только они появятся…

Мы с Туман играем с огнем. Точнее, играю я, причем тупо сую башку в самый жар.