Секрет
Шрифт:
Он берет меня под бедра, легко поднимает, постанывая в ответ на мои намертво сцепленные за его спиной пятки.
— Выше, - еще один скупой приказ, и толчок вверх, плотно по поверхности, до режущей боли вдоль позвоночника.
Прижимаюсь коленями к его ребрам, упираюсь ладонями в офигенно широкие надежные плечи. Мой мужчина несколько секунд разглядывает бесстыже выставленную грудь, и лишь желваки под туго натянутой на челюстях кожей, выдают его настоящие чувства.
Горячие твердые губы на моих ждущих ласки сосках…
Бедное
Он жестко втягивает тугой комок в рот, смачивает слюной и, в награду за мое терпение, лижет кончиком языка. Только рычит, когда я, забывшись, оставляю на его плечах глубокие царапины от ногтей.
— Хочу еще… - мой требовательно-капризный стон.
Дым довольно ухмыляется – и сжимает сосок губами, немного оттягивая на себя.
И одновременно – осторожно, двумя пальцами по влажной ткани между моих ног.
Стыдно.
Приятно.
Пошло.
Я хочу его так сильно, что поднимается температура тела и кружится голова.
В моей голове нет ни страха, ни сомнения. Только потребность принадлежать, упиться до одури радостью быть женщиной этого мужчины.
Он еще несколько раз поглаживает меня поверх трусиков: находит разрез между складками, проталкивает туда ткань и трет ею чувствительный клитор. Кажется, я кричу громче, чем когда-либо. Как будто меня выбросили из самолета без парашюта, и за миг до смертельного падения невидимая сила подбрасывает вверх, прямо на кашемировое теплое облако.
Собственные бедра толкаются навстречу пальцам Антона: ищут плотный контакт, ждут тех же приятных касаний. Разочарованно стону, когда он на миг убирает руку – и тут же покрываюсь мурашками, потому что он решительно отодвигает в сторону трусики, окунает пальцы в мою влагу и снова потирает клитор. Нежнее в этот раз, но обостренные чувства захлестывают с головой.
— Кончай, малышка.
Я словно только и жду этих слов. Запрограммированная на своего мужчину послушная игрушка, сегодня готова на все. Готова стать настоящей женщиной.
Тепло между ногами поднимается вверх, пузырится, словно брошенная в ванну ароматическая шипучка. Я вскрикиваю, когда движения пальцев становятся быстрыми и резкими, толкающими меня выше и выше, к пику Эвереста.
Взлетаю и падаю одновременно, дрожу вся сразу, каждой клеткой.
Хочется сказать, что во мне не осталось сил даже на жизненно необходимый вдох, но Антон уже целует, разделяя со мной свое дыхание.
Глава тридцать пятая: Антон
Она такая маленькая и горячая в моих руках.
Не уверен, что это возможно, но готов поспорить, что ее температура поднялась на градус. Влажная кожа обжигает, когда я своей грудью прижимаю Туман к стене. Колючие и влажные от моих поцелуев соски цепляются за волоски на груди, и это просто какая-то изощренная пытка для моего вымотанного
А я, вместо того, чтобы нести малышку в постель, тупо разглядываю, как меняется ее лицо: натянутые от возбуждения скулы, дрожащие ресницы, губы, по которым она проводит языком. И медленно расслабляется вместе со стоном, действующим на меня, словно укол чистого возбуждения прямо в мошонку.
Мои пальцы мокрые от ее влаги и это то, что нам сегодня нужно.
Малышка готова.
А я… я так готов, что скоро у моих яиц отрастет рот и они начнут орать благим матом.
Знаю, что сегодня ничего этого не будет, но, когда смотрю на нее такую – послушную, голодную маленькую иголку, хочу опрокинуть на спину, забросить ноги себе на плечи и войти так глубоко, чтобы видеть под тугой кожей живота свой бьющийся в ней член.
Приходится вытравливать больные, но приятные фантазии обещаниями самому себе обязательно проделать все это в следующий раз, а пока моя малышка не остыла – повести ее еще на шаг дальше.
Я накрываю ее губы своими, и одновременно с тем, как проталкиваю язык глубже, провожу пальцами вдоль ее входа. Мокрая, теплая, такая охеренно доступно гладкая.
Проталкиваю внутрь сперва один палец, слушаю ее короткие подбадривающие стоны, и добавляю второй. Туман жмурится, прикусывает губы.
— Расслабься, малышка.
Кажется, ей нравится, что мой голос подсказывает обо всех виражах впереди. Вот и сейчас – два слова, а она охотно, уже сама, насаживается на мои пальцы. Так туго, что у меня яйца поджимаются. Ее клитор еще не отошел от предыдущей ласки, чувствительный и набухший. В пару касаний потираю его большим пальцем. Она мотает головой, но расслабляется достаточно, чтобы принят оба моих пальца до самой ладони. Несколько движений туда и обратно – и немного развожу пальцы внутри.
— Ах… - слабо выкрикивает малышка. И следом, без паузы: - Не останавливайся… Приятно… Так приятно…
Я укладываю одну руку ей на талию, толкаю себе навстречу, добавляя пару движений навстречу. Насаживаю на свои пальцы, чуть не теряя голову от влажных звуков, когда ее промежность со всего размаху ударяется в мою ладонь.
Малышка натягивается снова. На этот раз довожу ее до оргазма всего в пару движений по клитору, и пока она, уронив голову мне на плечо, мелко дрожит, несу в кровать.
Как кошка, брошенная в воду, Туман на мгновение сжимается на прохладном покрывале, а потом приподнимается на локтях, без стыда и смущения разглядывая каждое мое движение. Упавшие к ногам штаны заставляют ее распахнуть губы, а когда в одно движение стаскиваю трусы, к бледным щекам приливает румянец. Хорошо, что она уже видела меня голым, хорошо, что ее пальцы знают мою твердость, а губы – мой вкус. По крайней мере теперь она не боится.
И – черт его все дери! – кладет ладони на колени, чтобы развести ноги в сторону.