Секретарь для плейбоев

Милтон Анна

Видите ли, в этом нет никакого интереса.

— Я прозябаю в скучной реальности, — пожаловался Барс этим утром. — И вот, наконец, выпадает шанс оторваться по полной! Лично я ни за что не избавлюсь от новенькой, пока не наиграюсь с ней.

После этого он пихнул Эмиля в бок локтем, ища поддержки.

Багиров просто пожал плечами. Прислонившись к столешнице бедром, он уплетал со сковороды омлет.

— Барс прав. Ну приставим мы образное дуло к ее голове и потребуем объяснений. А после? Просто отпустим безнаказанной? Несправедливо,

если она отделается одним лишь увольнением и паршивыми рекомендациями.

Барс растянул на лице довольную лыбу.

— Именно! Не на тех напала белочка! — положив одну ладонь на плечо Багирова, вторую протянул ко мне в подзывающем жесте. Я закатил глаза, отказываясь участвовать в групповых обнимашках. Барс прищелкнул языком. — Сперва хорошенечко промаринуем Асю. Сведем девочку с ума. Насладимся смакованием вкуса ее отчаяния и уже после всего аттракциона кошмаров подумаем: стоит ли остановиться на проделанной работе, или, если она будет очень плохо себя вести, на что и надеюсь… — Барс плотоядно облизнул губы, — …довести до тотального уничтожения.

— Да и нет никаких гарантий, что она расколется, — продолжил Багиров, спихивая со своего плечо руку Некрасова. — Нельзя, чтобы новенькая догадалась о том, что нам известно, раньше времени. Ее неосведомленность поможет подобраться к правде и выйти на того, кто стоит за Малиновской.

— Есть предположения, кто бы это мог быть? — потирая подбородок, спросил я.

— У нас куча врагов, — легкомысленным тоном отозвался Некрасов.

— Интересно, почему? — с ироничной интонацией уточнил я.

Барс вечно влипал в скандалы.

Трахал всех симпатичных клиенток. Это во-первых.

Трахал жен состоятельных подопечных. Это во-вторых.

На него подавали в суд эти самые мужья неверных супруг. Это в-третьих.

Список косяков Барса со словом «трахал» можно пополнить еще на несколько пунктов.

Разумеется, мы все не без греха.

Пару лет назад Эмиль перешел дорогу влиятельному человеку и едва не угодил за решетку по двум (подставным) статьям: сто шестьдесят вторая — за разбойное нападение, сто одиннадцатая — умышленное причинение тяжких телесных. В конечном итоге его оправдали, однако за право быть признанным невиновным ему пришлось заплатить высокую цену…

В чем согрешил я?

На этот вопрос с удовольствием бы ответила моя бывшая.

Ди слетела с катушек после того, как я принял решение порвать с ней. Наши отношения зашли в тупик. Мы оба это осознавали, тем не менее, Диана отказывалась признавать сей факт. Ей было предпочтительней мучиться, пытаясь реанимировать давно угасшую страсть между нами.

В конце концов, двум сильным личностям сложно ужиться под одной крышей. Мы слишком похожи, и со временем это сильнее отталкивало нас друг от друга. Она талантливый адвокат, и я искренне радовался ее карьерным взлетам. Она была для меня хорошим другом и партнером. Но любимой женщины в Беловой я так и не сумел увидеть.

Когда я честно

рассказал Ди о том, что чувствовал, вернее, что не чувствовал к ней, она приняла новость с хладнокровным выражением лица. Но не прошло и недели, как от нее начали поступать бесконечные звонки с обвинениями. Она называла меня подлецом и проклинала за отмененную помолвку. Без предупреждений вваливалась в мой дом, устраивала бурные скандалы… признаю, пару раз это закончилось сексом.

С нашего расставания прошло чуть меньше полугода.

Последние два месяца отличались непривычным затишьем.

Могла ли Ди стоять за появлением Аси?

А возможно, я стал параноиком…

АСЯ

Я прикусила кончик языка, чтобы не расплыться в ликующей улыбке.

К огромному сожалению, под рукой не оказалось телефона, чтобы запечатлеть на камеру вытянувшееся лицо Багирова, когда я без предупреждения схватила его за воротник отутюженной рубашки и притянула к себе.

Ближе.

Настолько, что между нашими губами осталась несчастная прослойка воздуха.

— Мне нравятся градусники побольше, — промурлыкала ему в разинутый от шока рот. — Надеюсь, ваш — именно такой, Эмиль Глебович.

Я чокнутая.

Ничуть не адекватнее своих боссов.

Но… я бы солгала, если бы сказала, что мне не понравилось ощущать, как по венам носился и воспламенял кровь животворящий адреналин. Меня и вправду бросило в жар.

Никогда в жизни я не совершала ничего более дерзновенного, сумасшедшего, бунтарского.

Я бросила вызов хищникам. Притворилась, что вольна драться с ними на равных.

Балансировала между смятением и жаждой вести игру на своих условиях. Танцевала на грани — тонкой, словно пергамент, острой, будто лезвие скальпеля. Зависла в шаге от полнейшего актерского фиаско. Но стремительно развивающееся безумие опьяняло гораздо, гораздо сильнее, чем влюбленность.

Нельзя допустить, чтобы они раскусили меня.

Я обвела оценивающим взглядом лицо брюнета, издала томный вздох.

— Вы правы… — ослабила хватку, выпустив из скрюченных, напряженных пальцев плотную ткань ворота, и невесомо коснулась подушечками смугловатой кожи на шее мужчины. — Я… пылаю. С первых мгновений, как увидела вас.

Прикусила губу.

Повернула голову и из-под опущенных ресниц посмотрела на Зимина.

— …И вас, Демьян Эдуардович. Почувствовала искру, промелькнувшую между нами, как только с одного удара отправила в нокаут.

Я едва-едва оттопырила попку, вжимаясь в твердое достоинство босса. Он с грубой силой впился пальцами в мои бедра. Опалил взбешенным взором… Упс, Зимину не понравилось, что я рассекретила перед коллегой его маленькое вчерашнее поражение?

— Вот как? — натужным голосом произнес Багиров. — Такая смелая, значит?