Секретарь для плейбоев

Милтон Анна

Мне и парням сказочно повезло нарваться журналистку, вручившую несметные информационные богатства в наши руки. Этот союз был благословен Немезидой, клянусь! Пришлось скинуться, чтобы утолить финансовый аппетит девчонки. Губа у нее точно не дура. Но чего не сделаешь ради качественного отмщения!

Стерва-Белова заслуживала изысканного унижения.

Завязка фильма мне импонировала больше всего.

Проныра-журналистка сумела запечатлеть поразительные на вес золота кадры эротического содержания между Беловой и Курковым. На

мой вопрос о том, как ей удалось это сделать, она, преспокойно пожав плечами, ответила: «Я взломала камеры наблюдения в номере отеля, где они… кхм, развлекались». На вид этой курносой шатенке ростом метр с кепкой я не дал бы и двадцати годков.

У гостей отвисали челюсти, когда они зрели скачущую на муженьке нефтяной принцессы Диану. Их уста смыкались в жарких поцелуях, а от интенсивного трения тел едва ли не шел дым… и бла бла бла. Само собой, все интимные зоны были замазаны, ведь суть — в лицах.

Психика зрителей наверняка прилично пошатнулась. Доверие — бесспорно.

В зале начали раздаваться гневные реплики отдельных личностей. Они смешивались в какофонию с изумленным бормотанием. Кто-то умудрялся тихонечко хихикать.

Я в сотый раз окинул беглым взором толпу.

Ну же, блонди, покажись…

— Повеселился? — неожиданно ледяным тоном обратилась ко мне Мадина.

Она развернулась и уничижительно посмотрела на меня.

Вдруг раздался звонкий шлепок.

От силы удара ее ладони по моей щеке голову повело влево. Поморщившись от обжегшей лицо боли, я заиграл желваками и повернулся к Курковой.

— Так ты выражаешь благодарность?

Мадина шумно выдохнула.

— Благодарность?! — воскликнула разгорячено.

Я приблизился к брюнетке вплотную, прожигая взором насквозь.

— Я показал тебе истинное лицо Данила. Я разоблачил твою сводную сестру, которую, между прочим, ты мне пыталась заложить! И, о боги, прошу, не делай такой оскорбленный вид! — вскинул руками, яростно шипя напротив ее дрожащих в гневе губ. — Разве не ЭТОГО ты хотела?!

— Ты унизил меня, Эмиль, — произнесла, как отрезала.

Я свесил руки по бокам.

— Унизил на глазах у стольких людей, — ее надрывный голос сорвался на разрывающий сердце шепот.

Я…

Дерьмо.

Я об этом совсем не подумал.

Я был ослеплен жаждой расплаты. Я надеялся, что увиденное вразумит Мадину. Я желал, чтобы она лично увидела мерзкие деяния мужа и сводной сестры, и это вызвало бы в ней неописуемое отторжение.

Безжизненная, едва различимая улыбка украсила побледневшее лицо Курковой.

— Надеюсь, ты остался доволен собственным шоу, — проговорила натянуто, разбито.

— Мадин…

— Забудь мой номер, Багиров.

Она сделала шаг назад, затем еще один и еще.

— Ну и прекрасно, Куркова! — крикнул ей вдогонку. — Топи себя дальше во лжи!

Проклятье!

Со

всей дури дернул за галстук, пытаясь ослабить узел, и сорвал пуговицу.

С заключительными титрами в зале включили свет.

ГЛАВА 33

АСЯ

Я с усердием старалась подобрать слова, чтобы ответить на возбужденный вопрос Бориса:

— Ну, как тебе фильм, белочка?

Как мне?

Разрываясь между желанием рукоплескать и осудить за чрезмерно агрессивную подачу материала, я беззвучно шевелила губами.

Боссы… перестарались.

Белова хоть и дрянь, но подвергнуть ее всеобщему порицанию такого рода чересчур. Выставлять напоказ аспекты ее интимной жизни — бесчеловечно. Они прилюдно изваляли Диану в грязи. Эта грязь, конечно, ее собственного производства, тем не менее, гуманнее было бы устроить разгром тет-а-тет.

— Нет, ну что за народ. Неблагодарные. Поскупились на овации, — бухтел Некрасов у меня над ухом.

Однако…

Наряду с сердоболием, тревожащим сердечный покой, я ощутила, как от выброса эндорфинов в кровь немного закружилась голова, а уголки губ так и просились вверх. Наравне с зудящим под коркой сознания состраданием к Беловой, я охмелела от безоговорочной победы над ней.

Порой необходимо прибегать к радикальным мерам, чтобы остановить злодеяния некоторых людей. Вряд ли это окажет незамедлительный эффект и вразумит злодеев, заставит их сиюсекундно переосмыслить свою жизнь, но стопроцентно затормозит.

— Ты витаешь в облаках, — Некрасов дернул меня за кончики волос. — И не ответила на мой вопрос. Тебе понравилось? — его рука, покоившаяся на моей пояснице, переместилась выше.

Я продрогла от нахлынувших мурашек, табуном пронесшихся вдоль позвонков.

Повернула голову вбок и уткнулась кончиком носа в подбородок блондинка. Тихонько посмеявшись, Некрасов наклонился вперед и сощуренным взором изучил мое лицо.

— Что вы делаете? — смущенно произнесла я.

— Пытаюсь сорвать куш и понять, что ты чувствуешь прямо сейчас, — он издал громоздкий вздох. — Никакая загадочная улыбка Моны Лизы не сравнится с твоим личиком. Позволь нарисовать твой портрет и заработать несметное состояние.

Сама того не ожидая, я прыснула со смеха.

— О боги! — воскликнул Борис. — Что за дивный звук?! Неужели, это ее смех! Я умер и попал на небеса? Я в раю?

— Хватит вам! — шикнула на него, прикладывая все усилия, чтобы перестать смеяться.

Неожиданно Борис прильнул ко мне всем телом.

Его большие и теплые ладони накрыли мои пылающие щеки.

Он притянул меня к своему телу, столкнув наши лбы.

— Я ужасно хочу поцеловать тебя, Малиновская, — признался мужчина. — И я так и поступлю. Сейчас. Прямо сейчас. Поняла? Не смей мне возражать.