Секретарь с расширенными полномочиями
Шрифт:
Только почувствовав влажность рта на своем естестве, не выдержал.
Чуть грубо швырнул на кровать и навалился сверху на мягкое податливое тело. Руки стиснули с объятиях не ЕЕ тело. Обвили его за талию не ЕЕ ноги. ЕЕ скрывают узкие классические брючки, лишая его возможности хотя бы любоваться на расстоянии.
Сорх, все равно перед глазами ОНА.
Ворвался резко, неистово с одной цель — стереть из памяти, хоть на какое-то время забыть.
Отрывистые сильные движения, судорожное дыхание, рвущее легкие.
Так. Избавиться от сумасшествия. Смахнуть с себя наваждение.
Сбросив напряжение, устало откинулся на чужие подушки. Взгляд уперся в высокий
Сорх! Резко поднялся с кровати.
Оделся под пристальным взглядом недавней партнерши.
— Ты не останешься? — просящие нотки в голосе.
Натянув на себя последней футболку, отрывисто бросил через плечо:
— Нет.
И направился на выход, попутно небрежным жестом бросив на прикроватную тумбочку пластиковую карту кредитки, с немаленькой суммой на счету.
Закрыв дверь, прислонился затылком к дверному полотну, с наружной стороны.
Невесело усмехнулся. Забыть не получилось.
Глава 5. Не виноватая я, он сам…
День с самого утра не задался. Раздражительность в купе с напряжением не оставляли меня ни на минуту. С каждой прожитой секундой внутри все сильнее закручивалась пружина недовольства, рискуя в каждую минуту распрямиться и выплеснуть негатив на окружающих.
Бесило все: начиная от нахмуренного неба за окном, которое уже несколько раз грозилось пролиться на землю дождем, смывая остатки хорошего расположения духа, заканчивая любимыми графиками на экране компаретора. Даже им не под силу было изменить мое настроение. Постоянно путаясь и сбиваясь с мысли, упрямо продолжала работать над отчетами. Но с каждым новым документом все больше понимала: я готова разорвать в клочья тех, кто составлял эти сорховы отчеты. В каком учебном заведении готовят таких экземпляров с редкостным даром тупизма? Я не считала себя гением аудита, но такое безалаберное отношение к своей работе раздражало, раздражает и будет раздражать впредь.
Благо сегодня меня не трогал ни шеф, с утра покинув дом, а может и не возвращался со вчерашнего вечера, ни Ирр, молчаливо принося мне вовремя обед и ужин.
Банальное утреннее: «все плохо», к вечеру переросло в «хуже некуда». И причина, понятная любой уважающей себя женщине, проста — мне нечего одеть. Костюмы, захваченные с собой, мистическим образом, закончились. Что может быть хуже, нежели отсутствие даже не новой, а просто чистой одежды. Раньше у меня такой проблемы не было. Мой офисный гардероб, включающий в себя полтора десятка строгих нарядов, по истечению определенного срока привычно отправлялся в химчистку, освобождая меня от забот о его чистоте. Но это там, на воле. Здесь же я, запертая за высоким каменным забором, была лишена такого привычного действа, как посещение сферы обслуживания. Я уж не говорю о своем желании навестить знакомого косметолога и привести внешность в надлежащий вид. Обращаться к шефу с просьбой: выпустить на волю, посчитала ниже своего достоинства, копя раздражение на его персону. Он-то, пожалуй, не заморачивается такой проблемой с химчистками. Насколько смогла отметить моя наблюдательность, мистер Далейн каждый день появлялся в новом наряде от известного дизайнера. Хозяин жизни, чтоб тебя сорх задрал.
Поэтому вид единственного оставшегося костюма в гардеробной так резко повлиял на мое отношение ко всему происходящему с моей персоной в последнее время. И ладно бы это был привычный брючный костюм. Нет! Это было то самое исключение из моих правил, что под влиянием и настоянию Алины был куплен в одном из модных
Нервной рукой поправила этот чертов вырез. Пыталась сосредоточиться на материалах очередного отчета, но постоянно отвлекалась на, вечно задирающуюся, юбку. Те, кто привык к брюкам, поймет мои мучения. Эта часть моего гардероба была не просто узкой и подчеркивающей мои нижние женские прелести, она норовила при каждом неловком движении разойтись по швам.
Цифры на экране никак не хотели открывать мне свои секреты, сливаясь в непонятный набор знаков. Черт! Как же все бесит!!!
В раздражении взмахнула рукой, случайно задев локтем планшет, лежащий на краю стола. Тот, недолго думая, упал по стол.
Вот сорх! Только этого не хватало — испортить рабочее оборудование. Не думаю, что за такое шеф погладит меня по голове.
Устало стянула с носа очки, отложив их в сторону. Ничего не поделаешь. Придется лезть под стол. Легко сказать, лезть. Это в этом-то костюме?
Подтянула юбку повыше и, перегнувшись через кресло, нырнула под стол. Где же он? Черт! Планшет оказалось не так-то просто достать. Упираясь одной рукой на сидение кресла, второй пыталась дотянуться до ценного оборудования.
Шаги вошедшего не услышала, так как внимание было всецело сконцентрировано на кончиках пальцев, что вот-вот дотянулись до края планшета.
А вот потрясенный выдох проигнорировать уже не смогла.
Сорх, кого еще принесло? Постаралась, как можно аккуратнее, вылезти из-под стола, по ходу одергивая юбку. Резко развернулась, чтобы узреть шефа собственной персоной, застывшего истуканом в проеме дверей и не отводящего взгляда от моего костюма.
Черт! Представляю, как я сейчас выгляжу. Юбка помята, жакет норовил выставить на обозрение зрителям, то, что выставлять не собиралась, волосы растрепались, пока елозила под столом, глаза горят раздражением на весь мир и шефа в частности. Я сама ощущала, как напряжение расходится от моей фигуры волнами.
Глаза мистера Далейна медленно поднялись к моему лицу. Автоматически сдунула прядку, которая выбилась из, казалось бы, тугого узла и сейчас свисала, закрывая часть моего лица. Красотка, черт меня подери!!!
Одного взгляда в серые глаза было достаточно, чтобы заметить, как стремительно они потемнели, и рассеянность на лице шефа сменилась решимостью.
Стремительное движение мужчины по направлению ко мне я еще заметила, а вот как оказалась сидящей на столе, нет.
Только что одернутая юбка оказалась вновь задранной. Послышался треск швов. Все! Юбка приказала долго жить. Но все это отметила краем сознания, перед глазами же были темно серые омуты, где икрами вспыхивало вожделение.
Мама дорогая! Тело дернулось, пытаясь вырваться. Не дали. Мужчина, который оказался стоящим между моих разведенных ног вплотную, еще ближе придвинул меня к себе рукой, в какой-то момент оказавшейся на моих нижних прелестях. Вторая широкая мужская ладонь лежала на моем затылке, не давая возможности отвернуться.
— Вы специально, мисс Анастасия! — хрипло, сквозь зубы прошипели мне в лицо.
Тут же наклонились еще ближе и, практически касаясь губами моих губ, и глядя в глаза, простонали: