Секретарь старшего принца
Шрифт:
Но ожидание его решения, постоянный вопрос прогонит-не прогонит – вот что было пыткой.
Спать я не могла, читать больше не хотелось. Император Карит в драконьем виде снова громко подвывал у клумбы Ланабет, и это разрывало сердце. Так хотелось подойти, обнять золотую морду и сказать, что я его понимаю, что мне так же больно и одиноко, как ему сейчас.
Подумав, я занялась поручениями Вейры и Диоры по их нуждам в дорогих мелочах. Конечно, ситуация не располагала к подобным пустякам, но схождение миров завершилось, и если в ближайшее время не случится новая волна нападений, обычная жизнь возьмёт
Я разделила пожелания драконесс на группы по общим признакам и, переписав тематические списки на отдельные листы, отправилась к управляющему дворцом. Он моему появлению не обрадовался («У нас столько дел, столько дел, сейчас не до этих глупостей!»), но велел своему младшему секретарю меня проконсультировать. Так я узнала основных поставщиков Диоры и Вейры, потом отправилась к бледному суровому кладовщику и получила магкаллиграфическую бумагу для самодоставляющихся писем.
Каким бы страшным ни было нападение, но ответы поставщиков на свои запросы я получила удивительно быстро и отправилась к казначею, чтобы он подтвердил оплату. В общем-то, я могла выписать всё в долг, но не хотелось попасть впросак, превысив лимит расходов.
Казначей был старым драконом, служившим ещё императору Видару Второму, дедушке принца Элоранарра, так что, оторвавшись от смет по ремонту и взглянув на счета драконесс, в выражениях не постеснялся. Не остановила его даже необходимость заниматься сметами: отложив прикованное цепочкой к столу перо, старик минут сорок костерил бесполезных транжирок и любвеобильность и попустительство принца Элоранарра заодно. И в каких выражениях – ух! Не удивлюсь, если он и в лицо ему высказываться не стеснялся.
Выговорившись, старик потёр морщинистый лоб, отмахнулся и всё подписал:
– Прости за брюзжание, сил нет терпеть этих двоих, скорее бы Элор остепенился, нашёл себе избранную из приличной семьи, скромную, с умеренными потребностями.
– Это как повезёт, – заметила я.
– Верно, но избранная будет любить Элора, он будет для неё Вселенной, а не все эти глупости, которые так по нраву скучающим без внимания девицам. Да и Элор, может, будет не так рьяно перья у всех тянуть.
Да, следовало признать, что без избранной драконы концентрировались на своих сокровищах, и чем дольше принц Элоранарр остаётся без пары, тем более навязчивым становится его желание красть перья.
Попрощавшись со стариком, я вернулась в свою комнату на вершине башни и закончила с отправкой заказов для Вейры и Диоры.
Из окна открывался вид на ту часть сада, в которой сейчас наводили порядок. Устроившись на подоконнике, я наблюдала, как слаженно работают садовники и придворный маг, вкладывающий в живые изгороди и газоны охранные и атакующие заклинания. Возле крыла с лабораториями и на крыше дворца суетились рабочие. Тут и там мелькали красные мундиры гвардейцев, но сновали здесь и следователи ИСБ, опрашивали некоторых из присутствующих, вычерчивали поисковые пентаграммы и осматривали не пострадавшие части стены. Похоже, продолжали расследовать исчезновение императрицы Ланабет.
Но бесконечно смотреть в окно невозможно. Я походила по комнате и села за письмо принцу Элоранарру. Долго писала извинение за неподобающее поведение,
«Простите, я виноват, но больше не посмею оскорбить вас неподобающим поведением».
Потом подумала, что принц, быть может, наоборот, получил от поцелуя удовольствие (собственно, вёл в поцелуе именно он), и такой резкий отказ от повторения может его оскорбить, поэтому приписала:
«Если пожелаете, мы можем забыть об этом инциденте. На всё ваша воля».
Записка получилась оскорбительной самой своей краткой формой, ведь к принцу я должна обращаться со всеми официальными формулировками по правилам служебной переписки. Вздохнув, переписала эти два предложения в полуторастраничное письмо со всеми положенными оборотами вежливости. Запечатав послание, вышла из комнаты и, убедившись, что никто не видит, подсунула конверт принцу под дверь.
Дело оставалось за принцем. А я решила поспать: мало ли что там дальше будет, глупо доводить себя до полного истощения.
После короткой подготовки в постель я легла в сорочке и халате, хорошо промазанная составом, изменяющим запах – на случай, если принц внезапно потребует меня к себе или явится сам, невзирая на нашу прежнюю договорённость.
***
Он появился в комнате, и сон мгновенно улетучился, я распахнула глаза. Всё было залито лунным серебром, и только волосы и глаза принца Элоранарра сияли золотом. В воздухе пахло корицей и раскалённым металлом, и от этого хищно-пряного аромата кровь во мне вскипела, кожа стала такой чувствительной, что даже вдохи, от которых соски прижимались к сорочке, рождали в груди странный трепет.
Точнее, не странный – я улавливала такие ощущения в чужих воспоминаниях, знала, что это зов желания. Такой сильный, что я не стала натягивать меховое покрывало и прятаться от приближающегося принца Элоранарра. Шелестела спадающая с него одежда, и кожа в лунном свете покрывалась серебром, его мышцы проступали так отчётливо, и ключицы, каждый шаг изменял узор света и тени.
Принц Элоранарр сел в изножье. Я не могла вдохнуть – таким тяжёлым стало тело от невыносимого, надвигающегося на меня желания.
– Риэль… – прошептал принц Элоранарр. – Ри…
Рокот моего имени в его устах звучал музыкой, она наполняла моё сердце и разливала по венам огонь. Принц скользнул ладонью по моей ноге, задирая сорочку. Склонившись, прижался губами к бедру. От его поцелуя по коже будто пробежала волна, стало так горячо, что дыхание вернулось, и теперь я дышала судорожно, сипло, пока горячие губы и острые зубы касались моей кожи то в нежной, то в почти болезненной ласке. Затрещала ткань сорочки, и прохладный воздух скользнул по животу и груди. Влажный горячий язык двинулся по бедру, мягкие прохладные волосы Элоранарра упали на мой живот, от прикосновения его губ и языка стало щекотно, а потом так приятно, что я тихо застонала.