Секретарша для одноклассника 2
Шрифт:
— Скажи мне это, глядя в глаза! Почему ты не можешь на меня посмотреть??
Виктор медленно перевел на нее взгляд. То, как он на нее посмотрел, заставило девушку отшатнуться. Он презирал ее. Кроме презрения, она не увидела в его глазах ничего. Там была зияющая пропасть, которая разверзлась между ними.
— Решила, что стоит разодеться, как на панель, и все сразу получится? — Он покачал головой. — Не угадала. Попытай удачу со своим приятелем из Питера.
С этими словами он демонстративно нажал на тревожную кнопку. Через пару минут сюда
Лика молча развернулась и вышла.
Еще около часа она пыталась прийти в себя, стоя перед зеркалом в общей уборной. Там она смысла броский макияж и переоделась в скромный офисный костюм, который привезла с собой. Иначе бы ее новых коллег из архива хватил удар.
Битва определенно была с треском проиграна. Пока Виктор в таком состоянии, говорить с ним бесполезно. Нужно дать ему время.
«Я не оставлю попытки тебя вернуть, — написала Лика ему на почту. — Я сделаю все, чтобы ты меня простил».
Глава 35
Над Ликой нависала куда более серьезная проблема, чем разрушенные отношения с Саттаровыми, но девушка всячески пыталась делать вид, что все под контролем. Она оправдывала происходящее своим подавленным состоянием, поведением Виктора, который продолжал ее игнорировать, стрессом на работе и еще много чем. Но в глубине души Лика понимала, что у нее развивается алкоголизм. Мало того, что она регулярно пила по вечерам, так еще и начала плавно увеличивать дозировку. Теперь это была пара-тройка бокалов вина вместо одного, а в выходные и вовсе добавился алкоголь покрепче: виски с колой, коньяк, кальвадос.
С этим пора завязывать, нужно взять себя в руки — каждый день говорила Лика, — но каждый раз после работы ее руки сами тянулись к бутылке. Одним воскресным утром она проснулась с ужасной головной болью и тошнотой. Проведя полчаса, склонившись над унитазом, девушка наконец приняла решение: с нее хватит. В ее планы никак не входило становиться алкоголичкой, которая без бутылки не в состоянии привести свое настроение в порядок.
Как только ей полегчало, она вошла в кухню, взяла мусорный пакет и начала складывать в него все полные и початые бутылки. Следом в пакет отправились даже те, что еще не были откупорены.
«К черту это все. Я сама себе остопротивела. Не мудрено, что и Саттарову я уже тоже стою поперек горла. Кто в здравом уме и рассудке захочет иметь дело с больной, зависимой бабой? Правильно — никто».
После тотальной зачистки на кухне, Лика решила, что начнет готовить правильную еду, а не питаться бутербродами и солеными огурцами с виноградом. Она также написала подругам в общий чат: «Как насчет совместной прогулки по столице? Просто погуляем как в старые-добрые. Без бухла и прочей ерунды. С этого дня я не пью. Даже не предлагайте!».
Вечером того же дня Лика, Марго, Света и Аня действительно собрались все вместе, купили по мороженому и отправились на прогулку по Парку Горького.
— Думаю снова записаться в зал, — поделилась Лика. — Раньше же ходила, и все было отлично.
— Давай со мной в новую тренажерку? — предложила Аня. — В ту, которая на соседней улице с работой. В отличие от нашего зала, там есть бассейн и сауна. Кайф же.
Лика воодушевилась.
— Мне тоже разонравился наш зал. Как ни придешь — все те же на манеже. Как будто тот же офисный планктон, только все на тренажерах. Погнали в новый. Завтра же после работы!
— Мне бы легинсы купить хотя бы… В старых в новый зал не пойду.
— Я дам тебе свои. Новые, даже не мерила. Кайфовые, с пушапом.
— Ну тогда все, — улыбнулась Аня, — я в деле!
Что касается ситуации с Виктором, то Лика четко решила дать ему и себе время. Пока он на взводе, нормального диалога не выйдет. Да ей и самой уже порядком надоели вся эта суета и неопределенность. Нервы стали совсем ни к черту, отчего постоянно хотелось просто напиться и забыться. Но теперь — довольно. Лика посвятит время себе, своему здоровью, а там глядишь, — может быть, Саттаров оттает и с ним можно будет спокойно все обсудить.
В понедельник в архиве царила особая атмосфера. Как будто все хранили какую-то одну тайну, лелеяли некое событие, дружно предвкушая, когда придет момент собраться всем коллективом и обсудить все накопившееся от корки до корки. Когда на часах стукнуло 16:00, пришло время чаепития. Оно считалось священным и нарушалось в исключительных случаях. Раньше Лику никогда не приглашали на эти чайные заседания, но сейчас, когда ее наконец признали своей и приняли в стаю, на общем столе появилась дополнительная кружка.
— Анжелика Андреевна, торопитесь, мы все вас ждем, — послышался голос Валентины Демьяновны, которая была адептом чайного стола. Женщина только-только вернулась от Саттарова, будто специально так подгадала, чтобы закончить работу в приемной аккурат к началу чаепития. — Увидите, какую кружечку вам выбрали наши девочки — закачаетесь!
Лика, заинтригованная, оторвалась от работы и прошла к концу стеллажей, в смежное помещение, которое служило в архиве и кухней, и столовой, и центром переговоров. Там уже был накрыт стол: клеенчатая скатерть, большой пузатый заварник, а по центру — две шоколадки «Вальс», большущая миска с беляшами и блюдо с тем самым армянским печеньем, которое раньше никак не получалось у Элеоноры.
— Гляди, — завидев Лику, сказала та, — вчера сделала чисто на пробу, но не удержалась и сама все съела. Вот хохма-то, представляешь? Сегодня с утра вот напекла на всех. Вкусно до одури. Все по твоему рецепту, волшебница.
Лика села на свободный стул и увидела, что перед ней стоит кружка с изображением какого-то мужика турецкой наружности.
— Это Серкан Болат, — с придыханием пояснила Мария Потаповна, которая была почитательницей не только стиля покойной Аполлинарии, но и турецких сериалов. — Перед тобой — самая лучшая кружка на свете.