Секретарша и бандит
Шрифт:
Внизу будет спать дед и, это, выстрелом в упор, и страсть, и романтику глушит.
Но во-первых - он спит крепко, храпит громко, даже радио у дивана оставляет включенным и не просыпается.
А во-вторых - это Зайка.
Я не сдержусь, и я не усну просто так рядом с ней.
Дед подливает Алёне вино.
– За знакомство?
– она поднимает бокал, лукаво улыбается.
А я от этой улыбки, искренней, почти детской, на стуле обмякаю и улыбаюсь в ответ.
Что все-таки за девочка, какая красавица - и досталась
– Следующий тост за любовь, расскажу притчу, - чокаюсь с дедом, с Алёной, залпом пью вино. Игнорирую сотовый, что в кармане зудит, но он не смолкает.
– Аленчик, салата мне добавишь?
– глазами показываю на свою пустую тарелку и подмигиваю ей, встаю из-за стола.
Шагами меряю тропинку, под деревом торможу. Достаю телефон и в трубку весело гаркаю:
– Вовчик, что-то срочное? Я с семьей.
– Виноват, босс, - помощник сразу пугается, словно я его за этот звонок вздерну, по голосу моего прекрасного настроения не отметил.
– Что там, Вов?
– пинаю провод - он тянется из дома - дед свой магнитофон поставил возле стола, чтобы зайка слушала музыку. Этот старенький кассетный монстр давно выкинуть пора, я и музыкальный центр привозил, и компьютер, но мой старик не оценил, подарочную технику на веранде складирует.
– Там это...- помощник мнется. На фоне тихо, гулко, будто он в сортире засел.
– Короче, Леха Вест у нас в ресторане быканул. Побили там посуду, бутылки, столы перевернули.
Ладонью упираюсь в шершавую кору дуба, жую губу.
В том ресторане мы с зайкой встретились, когда я с Микки со шрамами дела обсуждал, а она с директором Володей ужинать собиралась.
И там моя территория, а Леха Вест оборзел вкрай, если свои разборки ко мне перенес.
– Понял, - говорю Вовчику, - у меня выходные, я с девушкой. На следующей неделе.
– Да-да, босс, отдыхайте там, - оживляется помощник.
– Я тоже немножко гуляю.
Усмехаюсь и сбрасываю - знаю я его гулянки.
Сую телефон в карман, дышу. Где-то вдалеке птицы чирикают, и воздух чистый - просто с ног валит, приезжаю сюда и понимаю деда - куда ему отсюда, здесь так хорошо.
Мечтаю остаться насовсем, с зайкой, ей вроде тоже нравится.
Но следующая неделя будет напряжённой. Висит вопрос с Лехой, я его осадить должен, картины спереть. И Микки со шрамами свою долю от этого ограбления ждет.
Тру лоб, иду к столу, смотрю по сторонам - полутемень, только на пятачке, где мы ужинаем свечи горят.
И у калитки вырисовывается неровный силуэт, кажется, соседка.
Включаю фонарик на телефоне, свечу туда.
– Что ж ты, - женщина загораживается от света ладонью, выплевывает что-то чёрное - стояла и семечки грызла.
– Убирай, давай!
– кричит.
Равняюсь со столом и гашу фонарик.
Брякает калитка.
– Что там такое?
– тревожится зайка и откладывает на тарелку мясо.
– Соседка, - бухаюсь на табуретку рядом, рукой обвиваю
– Как ты тут?
– Объелась, - она тихо хихикает мне в губы.
– Саш, давно так не отдыхала.
– Тебе все нравится?
– закидываю руку ей на плечи.
– Очень, - Алена подаётся ко мне, льнет, словно так и задумано изначально, наверху где-то, далеко за звездами и этой чернотой неба так было, наши имена записаны рядом.
– Райка, пришкандыбала таки, - дед стучит палкой по столу, машет на приблизившуюся соседку. Кряхтит.
– Ну садись.
Стула только три, гостей мы не планировали. Поднимаю с места Алену и толкаю соседке табурет.
– Присаживайтесь.
– А я смотрю, музыка играет, деда Герасима слышно, дай, думаю, загляну.
Рая болтает, я усаживаю зайку к себе на колени. Обхватываю крепче, спиной прижимаю к груди, губами касаюсь мягкого, чуть оттопыренного ушка:
– Удобно?
– Да, - шепчет в ответ зайка, ерзает у меня на коленях. Со стола подхватывает бокалы, один передает мне.
– Тост за любовь ты обещал.
Покачиваю стакан, смотрю, как темная жидкость плещется по стеклу. Соседка Рая что-то впаривает деду про огород, тот, привычно, покашливая, слушает.
– За здоровье не пьют - за него молятся, - губами веду по тонкой шее, собираю мурашки, - за счастье не пьют - за него борятся, - прикусываю нежную кожу, - за любовь не пьют - ею занимаются, - встаю со стула, придерживаю дрожащее девичье тело, - а пьют за мечты - они сбываются.
Утягиваю зайку на тропинку.
Я этот тост от Вовчика услышал, он мне куда больше нравится его баек о преступниках. Тост красивый, я с ним согласен, отражает меня.
И Алёне нравится.
Идём молча, пьем, она сжимает мою руку.
– Красиво, - нарушаю паузу.
Она задирает голову к звёздам, я веду ее. Теплый ветер треплет рыжие волосы, доносит до меня аромат, свежий, цветочный, с фруктовыми нотами вперемешку.
За спиной остаётся музыка, голоса деда и соседки Раи, негромко брякает калитка, под ногами мнется трава.
Я очень давно не был так счастлив. Возможно даже, с дня рождения, когда мне семь лет исполнилось, и родители подарили КамАЗ, тот самый, с витрины магазина "Детского мира", мимо которого мы в садик каждое утро ходили.
Тропинка извивается, выходим к берегу.
Речка тихая, в темной глади луна отражается так ярко.
Сбрасываю куртку в траву у самой воды и укладываю зайку.
– Саш, - Алена, словно опомнившись, приподнимается на локтях.
– Постой.
– Зачем?
– расстёгиваю ремень. Берусь за резинку ее брюк и тяну ткань по бедрам, оголяя светлую кожу.
– Тебе холодно?
– Н-нет...тепло...- она сама, как патока, растекается по моей куртке, выгибается, позволяя себя раздеть, тянет руки ко мне, рывком, за воротник футболки, приближает мое лицо к своему.