Секретарша
Шрифт:
— Ни капельки! — заверила его Полина.
— Тогда почему сбегаешь? — принялся он убирать посуду со стола и складывать ту в раковину.
Одна тарелка выскочила из рук Максима и разбилась.
— Черт! — выругался он, и Полина поняла, что расстроен он даже сильнее, чем показывает. Интересно, что именно его так расстроило?
Полина хотела было помочь, но видя как ловко он управляется со щеткой и совком передумала. Стас никогда ничего подобного не делал — вставал из-за стола, иногда даже забывав сказать «спасибо». А в те редкие разы, когда Полина высказывала недовольство его черствостью, списывал
— Я не сбегаю, Максим, а на время оставляю тебя одного. Наоборот ты от меня отдохнешь.
— Я хотел пригласить тебя сегодня погулять, без машины. Погода замечательная…
— Ну давай погуляем в следующие выходные. На носу лето, — подмигнула ему Полина. — Не люблю менять свои планы.
В общем, она ушла, а он не стал больше настаивать, чтобы она этого не делала, чему можно было только порадоваться.
Первым делом Полина отправилась к Клепе. Когда-то она проводила много времени в доме подруги и любила ее родителей как своих. Вот и в субботу они с Клепой засиделись допоздна, наболтавшись обо всем. Иногда к ним заглядывала мама Клепы, и тогда беседа принималась течь более плавно и невинно.
Полина напитывалась счастьем, что буквально струилось из каждой поры Клепы. Та словно светилась изнутри, и такой ее делала беременность. Чувствовала себя Клепа замечательно! И о работе больше не заговаривала. Но из разговора с ее мамой Полина поняла, что подруге даже запретили думать о работе в таком положении. Этот ребенок был долгожданным не только для самой Клепы, но и для ее родителей.
Уходила от подруги Полина, немного завидуя той, по-хорошему. Бывает и так в жизни, что главный смысл появляется тогда, когда кажется что все рухнуло в одночасье.
У себя дома Полина просто позволила себе расслабиться и ни о чем не думать. Но сначала, конечно, пришлось уверить родителей, что ничего у нее не произошло и ни с кем она не поссорилась, что она их сильно любит и ужасно соскучилась, что запах дома невозможно стереть из памяти даже через годы, и порой тот манит со страшной силой… Как бы там ни было, у нее получилось притупить их бдительность. И эту ночь она спала как убитая, как не спала уже давным-давно.
Полина ждала, что Максим позвонит. Даже периодически проверяла телефон, не разрядился ли и нет ли пропущенных звонков. Но он так и не позвонил до вечера воскресенья, когда она засобиралась возвращаться. Куда? Домой? Но она сейчас больше дома, чем в его квартире. Так почему же ее туда так тянет? И почему именно квартиру Максима хочется назвать домом, а про свою собственную квартиру Полина даже не вспоминает? Не потому ли, что там он и ждет ее, она не сомневается. Только вот он как и она ни за что не признается, что соскучился.
— Привет! — дрогнувшим голосом произнесла Полина, когда Максим открыл ей дверь, и не сдержала счастливой улыбки. Как же она была рада видеть его, хоть и показался он ей каким-то осунувшимся. — Ты ужинал?
— Нет еще, — тряхнул он головой, впуская ее в квартиру. — А ты?
— Ох, я кажется наелась на неделю вперед, — пожаловалась ему Полина, снимая обувь. — Мама — ты же понял, какая она.
Она резко выпрямилась и поняла, что Максим стоит прямо у нее за спиной. И тут же руки его опустились ей на
— Максим, — пробормотала Полина и развернулась к нему лицом, оставаясь в кольце его рук.
Она заглянула ему в глаза и поняла все без слов. Сейчас он хотел ее, и она желала его не меньше, не в силах скрыть этого.
Полина открыла было рот, чтобы сказать, что тоже соскучилась, но он не дал ей этого сделать, резко склонившись к ее лицу и прошептав в самые губы.
— Тише. Ничего не говори. Просто позволь поцеловать тебя, иначе я рискую умереть на месте.
Поцелуй был долгим и глубоким. Максим словно пил из нее энергию, щедро делясь своей. И ничего менять Полина не хотела, целиком отдавшись во власть эмоций.
— Я люблю тебя, — признался он, не выпуская ее из объятий, заставляя уткнуться ему в грудь, чтобы судорожно вдыхать его запах. — И мне плевать, что ты моя секретарша! Я люблю тебя как ненормальный, одержимый. И эти два дня показались мне адом.
Он замолчал, а у Полины все никак не получалось справиться с дыханием и сердцебиением, что зашкалили от первой его фразы.
Так вот она какая — любовь? Ты до конца не осознаешь, что любишь, пока не становится почти что поздно. И тогда на этой тонкой грани тебя прорывает, и осознание накатывает настолько мощной волной, что нужно умудриться еще не захлебнуться в ней.
— Я тоже тебя люблю, — не осталась в долгу Полина. Она бы просто не смогла промолчать, поняв простую истину, потому что всегда говорила правду.
— И когда ты это поняла?
— Только что.
— Я раньше… И все это время сходил с ума, боялся потерять тебя.
Полина хотела ответить, что не потерял бы, но передумала. Все случилось именно так и тогда, когда и должно было случиться. Вмешалась сама судьба, уравновесив их шансы. Кто знает, как бы она отреагировала, признайся он ей раньше. Но он сделал это сейчас, когда она отчетливо поняла, что любит его.
ГЛАВА 13
Максим
— Здравствуйте, Антон Генрихович! — протянул Максим руку мужчине, что поднялся из-за стола для приветствия. — Извините за небольшое опоздание. Спешил как мог, но пробки… — крепко пожал он жилистую руку уже немолодого, но одетого с иголочки и даже франтоватого мужчины.
— Не страшно, дорогой мой! Я тут пока винца продегустировал, — кивнул он на широкий бокал с остатками бордовой жидкости. — Знают толк в вине в этом ресторане, должен вам сказать.
Максим не просто так для встречи выбрал самый дорогой, даже помпезный, ресторан. Про тонкого ценителя живописи ему Кирилл много рассказал интересного. Антон Генрихович не относился к ценителям красоты в простоте. Его интересовала красота исключительно в дорогой оправе.
— Заинтриговали вы меня, батенька, — первым заговорил Антон Генрихович, когда они сделали заказ. — Почему именно Стас Ковальски? Чем вас привлекают его работы?
Вопрос был задан прямо и конкретный, на который и отвечать следовало так же. А потому Максим сказал, глядя прямо в глаза собеседнику: