Секретная миссия боевого пловца
Шрифт:
Обыскав Шрама, Хип обнаружил в противогазной сумке пять лимонок и четыре автоматных рожка к «шмайссеру». В большом кожаном ранце нашелся приличный шмат копченого сала, две толстые палки домашней колбасы с белыми глазками сала, пучок зелени и здоровенная жареная курица, завернутая в пахнущую типографской краской газету «Нове життя» [16] . Рядом с курицей, больше смахивающей на маленького индюка, приткнулась толстенная палка кровяной колбасы, завернутая в «Правду».
16
Зачастую
На теле Ноздри обнаружились метров десять шнуровой взрывчатки, обернутой вокруг пояса, а в правом кармане – взрыватели и метровые куски бикфордова шнура.
«Сначала себя обезопасим, а потом примемся за допрос пленных!» – решил Хип, ставя две растяжки по пути к своей лежке.
«Слишком близко от тропинки! Надо подальше оттащить пленных!» – скомандовал себе Хип, вскидывая второго мужчину на плечи. Через метров семьдесят обнаружилась небольшая полянка, с правой стороны которой тек ручей, имеющий истоком родник. «Вот приятное место! Но надо первым делом заняться зарядкой аккумуляторов!» – сам себе приказал Хип, обнаружив в ранце у Шрама бобину тонкого электрического провода и морской офицерский кортик советского производства. Такие кортики ценились – и сталь хороша, и пластмасса ручки не трескалась и не крошилась.
Через сорок минут электрический провод был подсоединен к кабелю, замаскирован в ветвях деревьев, протянут к подводной лодке и подключен. На пути к проводу поставлена растяжка, а двое пленных раздеты догола и надежно связаны.
Сполоснувшись у родника, Хип надел чистые трусы и майку-футболку, взятые из второго ранца, затем расстелил на траве белое вышитое полотенце и аккуратно разложил на нем аппетитную снедь. И только сел завтракать, как заметил: мало того что все комары окрестностей тоже решили позавтракать, дерзко напав на Хипа, но и веки первого пленника начали подергиваться.
«Так дело не пойдет! Комары меня съедят!» – пожалел себя Хип, надевая менее вонючий пятнистый комбинезон, дав зарок ночью постирать по-матросски [17] оба комбеза.
Надев новые носки и высокие шнурованные ботинки, которые оказались немного великоваты, Хип почувствовал себя защищенным от комаров и снова сложил вещи в ранец.
– Есть хочешь? Будешь сэндвич? – спросил Хип по-английски, соорудив себе огромный сэндвич с салом и колбасой.
«Так в сорок третьем году не говорили! Пару раз скажешь «сэндвич» – и отправишься в Особый отдел!» – напомнил внутренний голос.
17
Стирать по-матросски – продеть в рукава или штанины трос и кинуть одежду за борт идущего судна. Можно даже ее не намыливать.
«В лесу нет особых отделов! Нас на полянке всего три человека! Двое – немцы из ягдкоманды, они сейчас надежно упакованы!» – мысленно ответил Хип, откусывая огромный кусок бутерброда и отмечая, что Шрам, дернув правым веком, судорожно сглотнул слюну.
«Запах разносится умопомрачительный! Надо быстрее доесть и приступить к допросу!» – дал себе ценное указание Хип, запивая бутерброд
Взгляд Хипа упал на палку кровяной колбасы, которая лежала справа от ранца, завернутая в большую газету. И тут же внутренний голос завопил: «Не отвлекайся! Надо постоянно контролировать окрестности! Желательно на триста шестьдесят градусов!»
«Тебе надо – сам и контролируй!» – мысленно посоветовал Хип, разворачивая газету «Правда», на первой полосе которой красовался заголовок «Блестящие успехи германских вооруженных сил!», а справа имелся снимок Гитлера на трибуне.
«Вот это фейк так фейк! Хайль доктору Геббельсу!» – восхитился Хип, отбрасывая газету, как ядовитую змею, на траву и бросая быстрый взгляд на голого человека, густо облепленного комарами.
Здоровенный Шрам, ростом не менее ста девяноста сантиметров, с ненавистью смотрел на Хипа, выпятив вперед тяжелый гладковыбритый подбородок.
На секунду Хипу стало немного стыдно за свой неопрятный вид.
– Ты на меня напал и пытался убить эсэсовским кинжалом. Только кинжал у тебя тупой оказался! – по-английски сообщил Хип, понимая, что если немец не ответит, то придется просто зарезать его, так как немецких фраз, окромя нескольких общеизвестных, в голову не приходило.
– Кто ты такой? Что ты делаешь на испытательном полигоне? – немного коверкая слова, но довольно понятно спросил по-английски Шрам.
– Ты что-то напутал, уважаемый пленный. Ты меня два раза пытался убить, я тебя связал, взял в плен, а ты меня допрашиваешь! Это непорядочно и нелогично! – осуждающе покачал головой Хип, отламывая кусок курятины.
– Через тридцать минут здесь будут мои бойцы, тебя схватят и передадут в гестапо. А там умеют развязывать языки! – злорадно улыбнулся Шрам.
– Я тоже умею допрашивать людей! И сейчас ты убедишься, что есть и другие школы допроса! – зловеще пообещал Хип, отрезал кусок майки и заткнул им рот Шраму, попутно кидая взгляд на второго пленного, который по-прежнему находился без сознания. Комары черным шевелящимся ковром покрывали обнаженное тело Ноздри.
Взяв кусок троса, Хип стал вязать на нем узлы, попутно рассказывая:
– Пиратам часто приходилось развязывать языки своим пленным. И времени, как и у меня, у них было мало. Надо ведь собрать все ценное с корабля, определить, какие пленники самые важные, а остальное – рыбам! И именно тогда были разработаны методы быстрых допросов. Я примерно в таком же положении. Для допросов пленных джентльмены удачи разработали специальные приемы, которые хорошо действуют и на суше: можно засунуть кусочки пенькового троса между пальцами и поджечь, можно голой задницей посадить на дом с термитами, можно применить иголки. А у вас что предпочитают? – миролюбиво спросил Хип, быстро делая узлы на метровом куске троса.
Обернув голову немца тросом с узлами, Хип завязал трос рифовым узлом и, просунув под него шомпол, спросил:
– Вы, конечно, можете принять героическую смерть во славу фюрера, а можем договориться, не прибегая к мерам физического воздействия.
Шрам энергично закивал головой, показывая, что он готов отвечать.
– Только не врать! Ловлю на вранье и применяю четки боли! – предупредил Хип, делая половину оборота шомполом.
Шрам скривился от боли.
– Имя, номер, название части и звание? – спросил Хип, на метр отходя от пленного.