Секретная миссия супермодели
Шрифт:
Но таджичка была покорна с самого начала. Она знала, что ее продал отец, и знала, зачем. Она принадлежала новому хозяину и выполняла его волю. Сулема после того, как Дубовицкий побаловался с ней пару раз, перешла к его начальнику охраны и стала, как выразилась Отару, его «эксклюзивной» женщиной. Она же готовила, стирала, убирала. Остальным парням хватало других девчонок. Можно сказать, что Сулема оказалась в привилегированном положении – ее не травили никакими препаратами, и использовал ее только один мужчина.
С Леной ситуация складывалась по-другому. Она понравилась Дубовицкому
После первой недели Дубовицкий вызвал Лену и обрисовал ей возможные варианты развития событий. Отару решила, что лучше стать любимой наложницей хозяина, жить в отдельной комнате, не идти в «общак» и не получать доз наркотиков. В общем и целом ей, как считала она сама, повезло. Только скучно было. Целыми днями смотрела телевизор, иногда общалась с Сулемой, которая приносила ей еду. Для развлечения Лена стала дразнить молодых охранников. Она точно знала, что им запрещено к ней прикасаться, поэтому вечно встречала их в костюме Евы. Но ребята даже не решались пожаловаться Гавнадию Павловичу. Наверное, не могли спрогнозировать его реакцию – опасались, что могут с треском вылететь с теплого местечка.
– А с другими девочками ты виделась? – спросил дядя Саша.
Иногда Геннадий Павлович собирал гостей. Тогда каждой девушке отводилась определенная роль. Сулема возилась на кухне. Мулатку он оставлял для себя, а Оксанка, Рута, Катя и Лютфи обслуживали друзей хозяина, предварительно потанцевав перед ними. Предпочтение отдавалось национальным песням и танцам. Самые жуткие оргии устраивались, когда приезжал брат Дубовицкого из Тюмени. За время пребывания мулатки в гареме это случалось дважды.
– Извращенец какой-то, – процедила Лена.
Я видела, что ее просто передергивает при одном воспоминании о нем. Я же начала вспоминать совсем другое.
…Париж. Мы с Сергеем. Газеты со статьями о русской мафии. О Вахтанге и K° и об убийстве бизнесмена из Тюмени. И брат Дубовицкого из Тюмени. И нефть, конечно, оттуда же. Мой предыдущий, убитый бизнесмен из Тюмени, брат Дубовицкого из Тюмени, сам Геннадий Павлович, русская мафия… Есть ли какая-то связь между звеньями этой цепочки или я вообще думаю не о том? Может, не стоит забивать себе голову?.. Лена тем временем продолжала свой рассказ.
Наверное, без инъекций оставалась только Оксанка – она и так была готова трахаться со всеми и не сопротивлялась своей судьбе. Наоборот, пожалуй, она была всем довольна. А остальные… Они совсем отпускали тормоза. Лена воспитывалась не в институте благородных девиц, но тут и она поражалась сексуальному поведению девушек, готовых на любые извращения. Потом, насколько она знала от Сулемы, носившей всем еду, у Руты и Кати, которым вводились самые большие дозы наркотика, наступала длительная депрессия.
– А кто такая Лиля? – поинтересовалась я.
– Ее привезли последней, – сказала Лена. – В общей комнате она провела всего дня три, потом прибыл шеф и вызвал ее к себе. Она наотрез отказалась выполнять его прихоти…
По всей вероятности, Лиля очень понравилась Дубовицкому, и он не стал отправлять ее в «общак», а велел мулатке провести с ней работу. Отару колебалась,
Отару, как могла, попыталась убедить Лилю в необходимости подчиниться. Лена знала, что с виллы не сбежать и лучше уж из худшего выбрать наиболее приемлемое. Вроде бы Лиля с ней согласилась.
В свой следующий приезд Геннадий Павлович велел Лене и Лиле заняться перед ним лесбийской любовью. Лена всегда предпочитала мужчин, но была готова выполнить и эту прихоть хозяина. Для Лили же подобное было неприемлемо. Дубовицкий велел запереть Лилю, но пока в отведенной ей персональной комнате и, как потом догадалась Лена, приказал начать вводить ей какие-то препараты.
Отару больше не давали встречаться с Лилей. Один раз она все-таки уломала Сулему открыть ей дверь Лилиной комнаты. Лиля лежала на кровати, безвольно глядя в потолок – точно так же, как сегодня лежали Рута и Катя. Лена попыталась ее растормошить. Сулема сказала, что Лиля почти ничего не ест и что даже ребята забеспокоились, поскольку девушка чахла на глазах. Лена не знала, использовал ли Лилю хозяин после того раза или нет, но подозревала, что да.
Я подумала, что Валера с Костиком беспокоились не зря. Может быть, они решили, что божья старушка как-то сможет повлиять на несчастную Лилю… Но как можно было на нее повлиять? Девушка погрузилась в отчаяние, не хотела жить такой жизнью – и перерезала себе вены.
– Наташа, – обратилась ко мне Отару, – ты сказала, что Лилю убили. Это правда?
Я покачала головой.
– А что случилось?
– Она покончила с собой.
– Господи! – воскликнула Лена. – Бедная девчонка! Господи!
Отару расплакалась. Мы с дядей Сашей молчали.
Я не знала, что еще сказать Лене. Меня спасла Людмила, пригласившая всех на ужин.
– Лена, спускайся, – велел ей дядя Саша, – а мы с Натальей через пару минут последуем за тобой.
Отару кивнула и ушла. Я вопросительно посмотрела на Никитина.
– Нас ждут большие проблемы с Рутой, – заметил он.
– Какое нам дело до Рутиных проблем? – удивилась я. – Пусть Марис с ними разбирается. Мы помогли ее вытащить, а дальше их дело. Я свою роль выполнила.
Дядя Саша молчал. Я поняла, что не все так просто.
– Что вы хотите сказать? – спросила я.
– Завтра, вернее, уже сегодня, мы поедем в Латвию. Марис, Рута, ты, Вахтанг и я.
– А что будет с остальными?
– Зураб берет себе Оксанку. Понравилась она ему, понимаешь ли. Насмотрелся, как братец с нею в цистерне кувыркался, так ему тоже хочется. Его дело. Оксанку, по-моему, такой вариант устраивает. Ей вообще все равно, с кем. Лену я уже пристроил пожить к одному своему знакомому.