Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.
Шрифт:
11 марта 1918 года, сделавший на костях капитана Ладу свою карьеру и ставший к тому времени Контролером военной администрации и полковником, Губэ подготовил новый рапорт на него, который еще больше походил на донос. Приведем некоторые выдержки из него:
«Когда я еще был начальником 2-го бюро Генштаба армии, у меня в конце октября 1917 года возникли сомнения в отношении роли, которую играл капитан Ладу в “Деле Ленуара”. Они привели меня к проведению расследования, в результате которого капитан Ладу ушел из Генштаба армии.
… Назначенный по долгу службы и против моего желания (намек на то, что он якобы рвался на фронт. — Лет.) в Генштаб армии
— разведка (шпионаж) — СР;
— контрразведка СКР;
— экономическое наблюдение (блокада) — СЭР;
— иностранная печать — СИП;
— межсоюзническая секция — МС.
Мне была предназначена следующая роль:
не вмешиваться в отправление служебных обязанностей каждой из секций, которые следует продолжать считать самостоятельными, координировать любые действия, анализировать их отдачу и докладывать об этом начальнику Генштаба, активизировать работу прежде тех из них, которая будет считаться недостаточной: не заниматься политикой и избегать любых конфликтов.
Я немедленно приступил к работе и первые свои усилия направил на Службу разведки. Капитан Ладу в ту пору являлся начальником Службы контрразведки. Мой непосредственный начальник генерал Валантен, ранее являвшийся начальником 2-го бюро, дал самую лестную характеристику капитану Ладу, которому он поручил в конце мая 1915 года создать и возглавить Службу контрразведки. Он знал его несколько лет. Он представил его мне как первоклассного офицера, имеющего большие заслуги, весьма расторопного, полного инициативы, которого я должен уважать…
В течение первых пяти дней я больше внимания уделял разведке. Затем, начиная с 15 декабря, занялся специальными делами контрразведки. Я установил, что “чрезвычайная деятельность”, о которой мне говорили, в основном заключалась в составлении досье. На мой вопрос относительно числа арестованных шпионов в течение шестимесячной деятельности новой службы был получен ответ “ни одного”…
Только в конце января 1916 года появился свет в конце туннеля, и мне удалось разработать и утвердить в Военном министерстве и в МВД т. н. “Инструкцию от 26 января”, которая четко распределила обязанности каждого из ведомств…
Капитан Ладу принялся за работу в соответствии с полученными директивами, добился результатов и довел до конца довольно много дел. У него была большая работоспособность, но по разным поводам я сделал ему два замечания. Первое относительно игры, второе по поводу визитов. Иногда он говорил мне, что провел всю ночь за игрой в покер… Я докладывал об этом генералу Валантену, который сказал мне, что Ладу действительно был некогда азартным игроком, но с тех пор значительно исправился. Я посоветовал ему заняться чем-нибудь другим, но капитан Ладу не слишком следовал моему совету.
Он принимал много народу… Когда я доложил об этом генералу Видалону, он сказал мне, что эти посещения необходимы по служебным соображениям и что следует предоставить капитану Ладу полную свободу действий, порекомендовав ему быть осторожным… Короче, как мне говорил генерал Видалон, он «слишком выпячивался»[47].
Далее полковник Губэ подробно излагает «Дело Ленуара», который, как мы увидим в дальнейшем, оболгал своего бывшего начальника по приказу сверху. Во французской печати началась кампания против капитана Ладу.
Процитируем далее другие строки из компромата Губэ на своего бывшёго подчиненного.
«…С сентября 1917 года он был не у дел. Опрошенный однажды о причинах своих отлучек, он ответил, что на него нападают, а он хочет защититься… Он рассказал
Я был очень взволнован его заявлениями, которые немедленно доложил своему непосредственному начальнику генералу Ви-далону. Последний сказал мне, что считает Ладу обыкновенным “деловым человеком”, а что же касается семисот тысяч франков, то он в это не верит, так как знает, что супруги Ладу не имеют состояния и что он, генерал Видалон, во время одного из приемов у мадам Нуланс (жена посла Франции в России — Авт.) сам слыхал, как мадам Ладу сказала, что она счастлива, что ее муж уходит из армии на должность в руководстве газеты “Радикал”, где ему обещали 20 тысяч франков в год. Генерал Видалон добавил, что сам Ладу не имеет ни гроша и что его жена до замужества зарабатывала на жизнь работой в бакалейной лавке.
В то же время капитан Ладу был вызван к прокурору Республики г-ну Лекуве… Будучи также приглашенным к прокурору по делу о мелких объявлениях, я поговорил с ним о визите Ладу Лекуве ответил мне, что приглашал Ладу по «Делу Ленуара», что капитан Ладу сообщил ему различные сведения и сказал, в частности, что располагает рентой в сорок тысяч франков. Я был поражен объявлением подобного состояния, особенно после моей беседы с генералом Видалоном… Начиная именно с этого момента, я стал считать более нежелательным сохранение в Генштабе армии офицера, в отношении состояния которого имеются сомнения…»[48]
Далее полковник Губэ делает выводы по делу Ленуара, которое он формально расследовал. На самом деле своей задачей он считал любой ценой скомпрометировать капитана Ладу, поскольку премьер-министр и военный министр Ж. Клемансо повсюду видел шпионов и в этой связи капитан Ладу идеально подходит на эту роль.
Вот к какому выводу он пришел в отношении своего бывшего подчиненного:
«…3. Сокрытие правды во время расследования от 1 марта 1917 года является серьезным обвинением против Ладу, добавляющимся к предъявленным ему обвинениям в шантаже и обмане в отношении Пьера Ленуара. Происхождение его состояния, которое, по его словам, равно 700 000 франков и ренты в 40 000 франков, по его другому утверждению, могут являться комиссионными, полученными от сделки, состоявшейся в декабре 1915 года между Ленуаром и Юмбером, в которой он, возможно, играл самую активную роль. Именно во время этой сделки он объявил, что Юмбер якобы предлагал ему должность, которую обычно не получают по дружбе.
Эта совокупность фактов и выводов, которые можно сделать из них, мне показалась настолько серьезной, что я доложил о ней г-ну заместителю статс-секретаря военной юстиции…»[49]
Этот донос подполковника Губэ требует, как нам кажется, комментариев. Из него читатель без труда увидит, что, после того как Валантен пошел на повышение, став генералом французского Генштаба, его на этом посту сменил подполковник Губэ, который, как мы знаем, в делах разведки и контрразведки ничего не смыслил. Он не вникал в дела, не знал даже псевдонима Марты Рише (Жаворонок). Руководить спецслужбами он намеревался как строевой командир. Из его рапорта, восхваляющего самого Губэ, следует, будто бы до него никто ничего не делал, а когда этот подполковник разработал «Инструкцию», работа военной разведки и контрразведки якобы пошла на лад. Глупость, конечно, хотя читателю понятно, что он завидовал славе и успехам капитана Ладу и стремился всеми средствами приписать эти успехи исключительно себе.