Секретная миссия
Шрифт:
Впереди ехали монгольские воины, – они хорошо знали дорогу в улусы Темуджина и конный отряд двигался галопом, только иногда, на самых трудных подъемах, или на водных переправах замедляя движение. Вместе с монголами во главе колонны находился и начальник экспедиции Курбанов, он перед отправлением в путь объяснил пожилому монгольскому воину, – по поведению и по внешнему виду – командиру, важность скорейшего возвращения в стан Темуджина, и теперь Тугар, – такое имя было у командира воинов-монголов, гнал боевых коней во всю прыть.
И действительно, надо было торопиться: перед
– Надо попасть к будущему полководцу до наступления темноты! – составлял план действий начальник экспедиции, – Доложить обстановку, выяснить диспозицию сил и подготовить неожиданную и достойную встречу противнику. Конечно, можно применить ракетницу, – это даст возможность увидеть приближающегося врага и привести его в состояние шока, но может быть и обратный эффект: древние монголы, в том числе и воины Темуджина, люди суеверные, и летящий в небе огонь могут принять за потустороннюю силу, что отразится на их боеспособности. А вот приборы ночного видения придется использовать по назначению, – в Томске прибрели два экземпляра, как оказалось, не зря.
За монголами, уцепившись в гривы лошадей, не отставая от опытных наездников, мчались профессор Пастухов и студент Озеран; они имели нулевой опыт верховой езды, но, понимая всю важность скорости в сложившейся ситуации, от отрядного авангарда не отставали.
В арьергарде, держа десятиметровую дистанцию от основного отряда, двигались Остап и Константин, – они выполняли функцию боевого охранения тыла.
Хотя путь всадников проходил по лесистым возвышенностям, болотистым поймам рек, поросшим высокой травой и кустами долинам, и мелким, но стремительным ручьям, по всему пути можно было разглядеть наезженную дорогу, по которой монгольские воины уверенно вели отряд, – маршрут движения был им хорошо знаком.
За всадниками двигался табун лошадей: когда отряд достаточно далеко удалился от неприятельского улуса, монгол Тогур приказал своим воинам отвязать их от оседланных лошадей.
– Теперь, когда табун не слышит запаха своего загона, – сказал монгол Курбанову, – лошади будут бежать за вожаком, – он потрепал по холке своего коня.
В полдень Курбанов распорядился остановить отряд на берегу быстрого ручья и приказал сделать привал:
– Мы двигались без остановки почти четыре часа, и, судя по карте, пути осталось тоже часа на четыре.
Всадники спешились.
– Поклажу и попоны с коней снять! – приказал начальник экспедиции.
Вдоволь напившись прохладной воды, лошади паслись в сочной траве, густо покрывавшей пологие берега ручья с чистой и прохладной водой.
Напившись воды, монголы приступили к обеду – это было мясо, находившееся под седлами во время скачки и превратившееся от длительного отбивания и обезвоживания в консервированную отбивную.
У наших путешественников под седлами тоже было такое мясо, но попробовав его, они предпочли употребить на обед сухой паек, припасенный еще в Томске.
– Если бы это
– Ты что, Костик, думаешь, что вода в бурдюке из супермаркета? – засмеялся Остап. – Такая же водичка, как и в этом ручье – чистая и полезная, только теплая. – На, попей холодной – я свежей набрал.
– Свежая водичка – это хорошо! – сказал Тупикин, принимая бурдюк из рук товарища. – Вкусная! Пойду и себе холодной наберу! Ребята! Здесь рыбы видимо-невидимо! – воскликнул он, склонившись над ручьем.
– Пойдем, посмотрим, что он там нашел!? – пригласил Озерана Остап.
Подойдя к воде, они увидели, что Костя, сняв сапоги и куртку, завернув до колен шаровары, стоит в воде и машет в воде рукам; навстречу течению, не обращая внимания на рыболова, двигался большой косяк крупной рыбы. Наконец рыбаку удалось подхватить руками и выбросить на берег большую рыбину.
– Ура, есть! – громко закричал Тупикин, выскочив на берег. – Видели, поймал!
– Видели, видели! Молодец, рыбачек! – ответил однополчанину Остап. – Посмотрите – это же омуль, только огромный, – в нашем веке такого не встретишь! Видимо, в озеро идут – ручей из него вытекает, а у нас омули в ручьях не водятся.
– Да, у нас омуль есть только в Байкале, а вылов его запрещен! – добавил Озеран. – Хотя продают на каждом полустанке, – приходилось бывать там в стройотрядах.
На шум подошли академики и пожилой монгол.
– Что тут у вас? – спросил Курбанов.
– Да вот, Костя порыбачил! – Остап показал на прыгающую в траве рыбину. – Омуль!
– Омуль? – переспросил академик. – Немедленно отпустите!
– Может, запечем на костре? – в один голос спросила экспедиционная молодежь.
– Отпустить! – непреклонно ответил Курбанов, указывая в сторону воды.
Монгол приблизился к академику и быстро заговорил.
– А впрочем, – сказал тот, выслушав монгола, – отдайте омуля нашим друзьям, они употребляют рыбу в сыром виде и без соли. Можете, ребята, к ним присоединиться!
– А может, посолить, да на костре запечь, Алим Гургенович? – Тупикин с надеждой посмотрел на Курбанова.
За коллегу ответил профессор Пастухов:
– Понимаете, Константин, разводить костер крайне нежелательно: запах дыма может привлечь вражеских лазутчиков, а раскрываться и вступать в бой нам нельзя, – противник должен быть уверен, что нападает на улус Темуджина внезапно. А рыбку вы можете попробовать вместе с монгольскими друзьями.
– Нет… их и так много! Пусть ребята полакомятся, а мы в другой раз, – ответил Костя и печально потупил взор.
– Не грусти, друг! – Остап потрепал однополчанина по плечу. – Вернемся в Гурзуф, пойдем в самый лучший рыбный ресторан! Жужу свою возьмешь! Всех наших пригласим: академиков, Юрку, нашего Хана, а давай и монголов прихватим в двадцать первый век, пусть пацанам отпуск будет, а потом отправим обратно – в двенадцатый.
– Когда это еще будет!?
– Будет Костя, скоро будет! Поможем Темуджину, найдем Хана, – и домой!