Секретные архивы НКВД-КГБ

Сопельняк Борис Николаевич

ДАР БОГОВ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Когда стенограмма беседы с Гессом легла на стол Черчилля, он недвусмысленно заметил:

— Если бы Гесс прилетел год тому назад и сказал о том, что Германия собирается сделать с нами, мы были бы, несомненно, испуганы. Но чего нам бояться теперь?

Бояться действительно было нечего. Англичане уже пережили безжалостные бомбардировки фашистской авиации, испытали на себе последствия морской блокады, но они также видели, как горят сбитые немецкие самолеты, радовались победе моряков, сумевших потопить гордость гитлеровского флота — линкор «Бисмарк». Из Северной Африки шли вести о первых

победах над дивизиями Роммеля, а 20 мая англичане узнали о тяжелых потерях фашистских десантников, пытавшихся высадиться на греческий остров Крит.

А вот ультимативное заявление Гесса о том, что германское правительство ни в коем случае не будет вести переговоры с нынешним британским правительством, так как Черчилль и его сотрудники не являются теми лицами, с которыми фюрер мог бы вести переговоры, изрядно позабавило английского премьера.

Формально переговоры с Гессом были прерваны, и заявление об этом сделал не кто-нибудь, а министр авиации Арчибальд Синклер, но на самом деле встречи с рейхсминистром продолжались. Больше того, Черчилль приказал следить за его здоровьем и обеспечить ему комфорт, питание, книги, письменные принадлежности и возможность хорошего отдыха. Как и велел Черчилль, с Гессом обращались почтительно, как если бы он был приехавшим в гости генералом какой-нибудь крупной страны.

Гесс оценил это и несколько позже поделился своими воспоминаниями о гостеприимстве английских властей.

«Герцог Гамильтон, после того как он посетил меня, позаботился о том, чтобы я был переведен в хороший военный госпиталь, — рассказывал Гесс. — Он находился в сельской местности, в получасе езды от города, в замечательных пригородных условиях Шотландии. После четырнадцати дней пребывания в нем меня отвезли в Лондон. Маленький домик, в котором я жил, его'обстановка в стиле XVII века — все это было замечательно. Затем я был переведен на виллу Мишет-Плейз около Олдершота. Там я был окружен большими, прекрасно пахнущими глициниями. Столовая и музыкальная комната были на первом этаже и выходили прямо в парк».

Глицинии—глициниями, но этот домик строжайше охранялся и был напичкан подслушивающей аппаратурой, Черчилль приказал «предпринять все усилия, чтобы изучить склад ума Гесса и получить от него всю полезную информацию». Кроме того, он опасался контактов рейхсминистра с теми влиятельными лицами, которые выступали за немедленный мир с Германией.

Нельзя было упускать из виду и другое: Черчилль знал дату нападения Германии на Советский Союз и прекрасно понимал, что гитлеровский поход на восток принесет большое облегчение Англии. Именно в те дни Черчилль произнес слова, ставшие для него программными на ближайшие четыре года. Когда у него спросили, не будет ли для него, злейшего врага коммунистов, отступлением от принципов поддержка Советского Союза в войне против Германии, Черчилль ответил:

— Нисколько. У меня лишь одна цель—уничтожение Гитлера, и это сильно упрощает мою жизнь. Если бы Гитлер вторгся в ад, я в палате общин по меньшей мере благожелательно отозвался бы о Сатане.

Между тем слухи о пребывании «нациста номер три» на территории Англии стали просачиваться наружу. Посыпались запросы парламентариев, весьма прозрачные намеки появились в газетах... Забеспокоились даже в Вашингтоне. Рузвельт просил Черчилля предоставить ему подробную информацию, ссылаясь на то, что полет Гесса захватил воображение американцев.

Но гораздо раньше о полете Гесса и его переговорах с представителями правящих кругов Англии узнал Сталин.

Первая информация пришла из Токио. Рихард Зорге через доверенных лиц в немецком посольстве узнал самое главное и тут же радировал в Центр: «Гитлер стремится к заключению мира с Англией и к войне с Советским Союзом. Поэтому в качестве последней меры он направил Гесса в Англию».

Пришло сообщение и от советского разведчика Кима Филби, который в те годы носил псевдоним «Зенхен». В его информации, поступившей из Лондона, сообщалось и о встречах Гесса с лордом Саймоном, и о беседах с Кирпатриком, и о предложении Гесса заключить англо-германский союз против СССР, и, самое главное, излагалась суть сверхсекретных «Основ для соглашения».

А источник «Экстерн» прислал из Берлина радиограмму, в которой подтверждались выводы Рихарда Зорге и Кима Филби: «Гесс послан Гитлером для переговоров о мире, и в случае согласия Англии Германия сразу выступит против СССР».

Несколько позже в Москву пришло еще одно любопытное сообщение. Начальник чешской военной разведки полковник Моравец сообщил советскому резиденту в Лондоне, что Гесс прилетел в Лондон отнюдь не неожиданно, что лорд Гамильтон в переписке ни с Гессом, ни с Хаусхофером не состоял, а все письма в Берлин писали сотрудники Интеллидженс сервис и они же получали ответы. Это они дали понять Гессу, что в Лондоне существует сильная античерчиллиевская партия, и таким путем заманили Гесса в Англию. Моравец уверял, что лично видел эти письма, и главным в них было то, что Германия готовится к нападению на Советский Союз и поэтому хочет заключить мир с Англией.

Что бы там ни говорили, но так называемая «кливлендская клика», выступавшая за мир с Германией, в Англии существовала, и входили в нее весьма и весьма влиятельные люди. Но английские спецслужбы их переиграли! Как только им стало известно о контактах представителей «клики» с Хаусхофером, а потом и с Гессом, всю переписку они взяли на себя.

В Москве эти сообщения произвели эффект разорвавшейся бомбы! Ведь достаточно надежные источники из Берлина сообщали, что Гитлер стягивает войска к советской границе лишь для политического давления на Советский Союз, что вот-вот он выступит с инициативой переговоров о территориальных притязаниях на Украину, Кубань и Кавказ. К тому же речь пойдет не о присоединении этих земель к Германии, а о сдаче их в аренду, так как угля, хлеба и нефти немцам хронически не хватает.

О том, что это хорошо продуманная дезинформация, в Москве не догадывались. Как не догадывались и о том, что такой же дезинформацией являются слухи, что Гитлер намерен потребовать согласия Сталина на то, чтобы тот пропустил немецкие войска через южные границы СССР в Иран и Ирак, то есть в тыл ближневосточной группировке англичан.

Переговоры, даже самые нелепые, — это еще не война. Главное — оттянуть начало боевых действий, а там, глядишь, мы так окрепнем, что Гитлер не посмеет сунуться. Так, или примерно так, рассуждали в Москве.

И вдруг—Гесс! Если его предложения будут приняты и немцы развяжут руки на Западе, ситуация может в корне измениться. Подтверждением этого предположения могут служить воспоминания

Хрущева. Когда в Кремле обсуждали ситуацию с полетом Гесса и слово дали Хрущеву, он сказал:

— Я думаю, что Гесс должен был иметь секретное задание Гитлера провести переговоры с англичанами о том, чтобы прекратить войну на Западе и развязать руки Гитлеру для натиска на Востоке.

— Да, это так. Вы понимаете правильно, — согласился с ним Сталин.