Секретные боевые искусства мира
Шрифт:
Говорю это для объективности, не по злобе. Несмотря на свои недостатки Шеп был хорошим человеком. Я многим ему обязан. Без него не было бы этой главы. Вот как все произошло...
В Сибуи (район Токио) начался вечер. Шеп и я, только что поужинав, стояли на перекрестке и ждали смены сигнала светофора. В те годы токийское движение было, конечно, не таким, как нынешнее, и водителей-лихачей было значительно меньше, но они все же были камикадзе.
Зажегся зеленый, мы начали переходить улицу. Звук приближающихся шин заставил нас остановиться, то же сделал небольшого роста японец и
Здесь проявил себя Шеп Лейси. Он одним прыжком был уже там, схватил девочку и упал, прекрасно выполнив падение – это было очень удивительно, так как у него никогда не было времени выучить данный способ. Такси проехало рядом, а Шеп с девочкой остались целы и невредимы.
Восьмилетняя девочка – Митико – плакала. Маленький японец, успокаивая ее, предложил нам пройти в ближайшую чайную.
Мороженое быстро высушило слезы девочки. Японец, Шеп и я потягивали чай. Японца звали Дзюидзо Хиросэ, он был врачом и специализировался в ортопедии, возраста лет 50, или, может быть, 60 – с учетом молодого вида азиатов. Мы продолжали пить чай, японец благодарил и спрашивал, как выразить благодарность, Шеп отвечал ему что, мол, ничего особенного не случилось, хотя не хотелось бы повторить это еще раз. Мы продолжали говорить. Шеп всегда был очень болтлив; вот и сейчас он сказал о моем интересе к боевым искусствам. Глаза Хиросэ засветились ярким светом. Старые надежды поднялись в моей груди, а Шеп продолжал рассказывать обо мне.
Хиросэ спросил, слышали ли мы о «ниндзюцу» – «искусстве терпеливых». Я слышал. Ниндзюцу – это секретное искусство, с которым были знакомы очень узкие круги самураев до и во время эпохи Токугава. Они могли переходить пешком реки, используя плывущие куски дерева, пройти 150км в день, перелезать через семиметровые стены и делать другие непосильные для обыкновенного человека трюки.
Хиросэ улыбался когда я говорил это, и кивал головой до окончания моего рассказа.
«То, что вы говорите – правда», – сказал он, – «но видели ли вы когда-нибудь мастера ниндзюцу?»
Я вздохнул и сказал, что не видел, хотя слышал что как будто несколько мастеров еще живы, но мне не удалось никого найти. Добавил, что многое отдал бы, чтобы поговорить с мастером ниндзюцу.
На это Хиросэ ответил: «Не надо ничего давать. Мистер Лейси заработал вам демонстрацию. Я, как вы правильно заметили, один из тех немногих мастеров, которые еще живы. Могли бы вы прийти по этому адресу в следующий вторник, в семь часов вечера?» И он дал каждому из нас по визитной карточке.
Можете быть уверены, что в назначенное время мы уже снимали туфли у входа в роскошный дом.
Чай принесла служанка в кимоно. Она вышла, и мы остались втроем. Без дальнейших вступлений Хиросэ начал рассказ о ниндзюцу. Он рассказал о его происхождении и истории. Возникнув до Токугавы из военной необходимости для самураев оно процветало, потом (в мирное время) начало терять свое значение, а с появлением современного оружия стало отмирать. Хиросэ быстро изложил философские принципы, базирующиеся на буддизме и даосизме, и перешел к практике.
«Мастер
Хиросэ попросил меня выкрутить его запястье. Я сделал захват и начал сжимать. Со щелчком он вывихнул свой лучезапястный сустав. Я держал его, но это было все равно, что держать мягкую скатерть. Нельзя ведь вывихнуть сустав, который уже вывихнут! То же самое он проделал с локтем, плечом, коленом, ступней. Короче говоря, это был человек которому нельзя сделать болевой прием.
Тогда он попросил, чтобы его связали. Я знал уникальные способы, так как несколько лет назад две недели провел в Чэнду, в Китае, с большим мастером по связыванию. Он мог выкрутиться из любых узлов, в которые его запутывали, а вас связал бы так, что можно было бы шевелить только глазами. Я связал Хиросэ одним из тех методов, когда любая попытка освободить руку или ногу ведет к тому, что можно задушить себя. Через тридцать секунд Хиросэ уже стоял, улыбаясь.
И все же он сделал мне комплимент: «Где», – спросил он, – «вы обучились этому?»
Я пояснил. Он кивнул, сказав, что это очень хороший способ связывания. Подумалось, что если его просто связать, то он бы развязался моментально!
После этого Хиросэ предложил мне душить его сзади. Я был очень силен в «симэ-вадза» в дзюдо; только два или три японца могли составить мне конкуренцию. И вот Хиросэ бросил мне вызов.
Сделал хадака-дзимэ; он поник. Опять аналогия со скатертью. Я продолжал душить, пока не убедился, что он потерял сознание. Освободив его я отступил назад, чтобы тело рухнуло, но оно не рухнуло! Оно, то есть он, стоял на месте и улыбался.
«Это все?» – спросил он.
Я был воистину потрясен. Он не дал никакого объяснения, а сразу перешел к следующей демонстрации.
Зашел ассистент, одетый в хакама, неся кусок дерева (45ч15ч10см) и японский меч. Ассистент и Шеп держали дерево, а Хиросэ одним быстрым движением разрубил его мечом.
Отдавая меч ассистенту он повернулся ко мне.
«Это было просто чтобы показать остроту меча, а не мое умение с ним обращаться – в этом у меня особых способностей нет. А теперь смотрите. Путем концентрации я буду выделять отдельные части своего тела так, что меч не сможет пройти сквозь кожу».
Он стоял торжественно, но вполне расслабленно. Помощник с мечом был рядом. Наконец Хиросэ указал на свой правый бицепс левым указательным пальцем. Помощник взял меч и опустил его ребром на указанное место. Хиросэ стоял с вытянутой рукой. Ничего не случилось – крови не было, только небольшая красная линия от давления лезвия.
«Занимались ли вы кэндо?» – спросил Хиросэ.
Когда я сказал, что в этом виде у меня лишь второй дан, он засмеялся: «Этого вполне достаточно чтобы знать, как размахивать мечом». Потом он попросил меня ударить изо всей силы по его левому предплечью. Он попросил меня хорошо целиться, так как если я попаду выше локтя, то будет очень нехорошо.