Секретные Дневники Улисса Мура. Книга 7. Затерянный город
Шрифт:
Но ни один из них не звался Мьоли.
Ребята вернулись к Разрисованному дому, заглянули во все углы, за все невысокие каменные ограды, под мост, соединявший берега канала, и осмотрели ступеньки, спускавшиеся к причалу.
Никакого Мьоли нигде не было и в помине.
— Глупый котенок! — рассердился Томмазо, выбрасывая последние крошки сладчайшего печенья.
Потом остановился, как всегда, у входа. Казалось, мальчик рассматривает фасад с осыпавшейся штукатуркой, походивший на пиратскую карту с обозначением
Снаружи Разрисованный дом выглядел очень даже внушительно. Он был на этаж выше соседних зданий, и под его островерхой крышей с шестью дымовыми трубами находилось большое слуховое окно, украшенное по периметру резным мрамором. Все окна закрыты. Над входом красуются две огромные буквы «М», сплетенные подобно ветвям оливы.
— Томмазо, давай поищем в доме, — предложила Анита.
— А твоя мама еще там?
— Думаю, там, — сказала Анита, открыла скрипнувшую дверь и подождала, пока друг войдет внутрь. Потом поинтересовалась: — А почему спрашиваешь?
— Ну, ты же прекрасно знаешь, — ответил Томмазо, — что у этого дома… дурная слава.
— О, прошу тебя! — произнесла Анита, проходя по вестибюлю к выходу в небольшой внутренний двор.
Томми незаметно огляделся, напуганный фресками, украшавшими стены.
— Когда перестанешь наконец верить в эти суеверия? — прибавила девочка.
— Это не суеверия. Запомни: это Разрисованный дом, и…
— Мама говорит, что его еще называют Дом Мориса Моро, — сказала Анита.
Томми пожал плечами.
— Венецианцы называют его Разрисованным домом, — продолжал мальчик, указывая на стены, покрытые рисунками, — из-за всех этих росписей, которые тот сумасшедший сделал на стенах.
— Это художник, — уточнила Анита. — Великий французский художник и иллюстратор. Мама говорит, что Морис Моро семь лет разрисовывал этот дом.
— Да. А потом его нашли повешенным.
— Томми!
— Но это правда.
— Это неправда! — с возмущением возразила Анита. — Он умер от старости.
— Тогда кто же поджег его мастерскую на последнем этаже?
Девочка промолчала, оглядывая фасад дома, выходящий во двор. Кирпичная стена здесь как бы сгорбилась за многие годы от сырости, на верхнем этаже на позолоченном потолке имелась глубокая трещина. Снаружи тянулось большое темное пятно — след от копоти, покрывавшей почти всю стену. Тут и в самом деле случился пожар, который уничтожил часть дома. Но кто знает, как давно это произошло.
И кто знает почему.
Нет, Морис Моро не повесился, подумала Анита.
Томми подошел ближе и признался:
— Знаешь, все-таки этот дом немного пугает…
— Немного, — согласилась девочка.
Томми указал на обгорелую крышу:
— Ты поднималась когда-нибудь на последний этаж?
Анита покачала головой:
— Мама говорит, это
— Да, — кивнул Томмазо.
Они помолчали.
И тут мальчик обнаружил в кармане еще одно печенье.
— Ну, конечно, это для Мьоли, — улыбнулась Анита.
И они опять стали искать котенка.
Осмотрели все уголки сада, потом Томми забрался на невысокую каменную ограду, на которую свисали глицинии: он хотел заглянуть в соседний двор — что, если котенок просто не может выбраться оттуда?
— Что там видно? — спросила Анита снизу.
Стоя на ограде, Томмазо осматривал все вокруг, близоруко щуря глаза.
— Посмотри сама, — предложил он и протянул девочке руку, помогая подняться.
Анита тоже забралась наверх и встала рядом с ним.
Перед ними раскинулся своего рода лабиринт из множества невысоких оград, цветущих деревьев, узких и высоких домов, крыш, небольших двориков, арок и типичных венецианских окон, разделенных посередине тоненькой колонной.
— Теперь понимаешь, в чем сложность?
— Мьоли может быть где угодно, — ответила, расстроившись, Анита.
— Вот увидишь, он вернется.
— Думаешь?
— Конечно. К тому же тут совсем не опасно. Здесь он не рискует попасть под машину.
Томмазо оставил на стене ванильное печенье, и они спрыгнули на землю.
— Не хотелось бы, чтобы он угодил в колодец… — проговорила Анита.
— Ну, это невозможно, — заключил Томми.
Однако на всякий случай они все же заглянули и туда. Колодец, сложенный из светлого камня, оказался чуть ли не выше их роста, к тому же его закрывала решетка.
Томми извлек из своих бездонных карманов электрический фонарик и посветил вниз.
Внутри колодца скопился мусор, попавший туда за время, пока дом оставался необитаемым.
— Видела?
Анита кивнула.
Они направились в дом.
Девочка стала подниматься по лестнице, а Томми остановился.
— Он мог спрятаться где-нибудь на верхнем этаже, — оглянувшись, сказала Анита.
— Твоя мама не хочет, чтобы я поднимался туда.
— Моя мама никому не разрешает подниматься туда. Она работает и не хочет, чтобы трогали ее инструменты.
— Понятно. — Мальчик провел рукой по волосам. — Значит, мне и незачем подниматься.
Анита подошла к нему:
— Скажи правду. Я же понимаю, что это только предлог.
Томми посмотрел на странные лица на стенах. Какое-то одноглазое чудовище, наверное, должно было изображать Полифема, а щупальца — Симплегадов, мифических существ, сталкивающих скалы, чтобы раздавить проплывающие между ними суда…
— Может, и предлог, — покачав головой, согласился он, — только говорят, в этом доме происходили странные вещи…