Секретные поручения 2. Том 1
Шрифт:
Так что вполне могут прийти куда-то и заявить. За три копейки, тарелку супа, разрешение в открытую собирать бутылки где угодно. Может и правда дать ему эти три сотни? Так ведь нельзя, еще хуже, не отвяжутся…
«Где же вы, доктор Ноль-Пять? – тоскливо подумал Денис. – Ку-ку…»
Доктор, как обычно, дожидался его на книжной полке за толстыми учебниками криминалистики.
Утром, сразу после совещания, позвонили из лаборатории: на пистолете марки ТТ, проходящем по делу № 28845, обнаружен «пальчик». Один-единственный отпечаток, на затворе. Рукоятку, видно,
Сорок минут на дорогу туда и обратно. Это время Денис еще мог надеяться, что отпечаток – не факт. Мало ли чей отпечаток. Может, того же Гуля, к примеру. Суша тоже лапала небось. Не факт.
Вернувшись в свой кабинет, он взял пепельницу, плеснул туда чуть воды – получилась черная жидкая кашица. Обмакнул по очереди каждый палец, приложил к листу чистой бумаги. Положил рядом увеличенную копию отпечатка из лаборатории. «Пальчик» на пистолете был бледным и нечетким. Незначительная часть папиллярного рисунка явно реконструирована, но здесь специалистам лаборатории можно было доверять…
Впрочем, искал Денис недолго. Нашел. «Бэ Эл», как пишут лаборанты. БЛ, большой палец левой руки. На задней части затвора типичный отпечаток. Денис посмотрел на свой большой палец. Вот зараза. БЛ…ский палец. Ведь вытирал же!.. Теперь остается только отрубить его, к херу, и выкинуть в унитаз.
Голову свою дурную отруби, посоветовал Холмс.
Денис спрятал заключение в сейф, медленно разорвал испачканный пеплом лист и выкинул в корзину мелкие кусочки. Мысль хорошая. Спасибо, Холмс.
Потом он неожиданно врезал ему по черепу. Холмсу. Тот явно не ожидал, даже заскулил от боли. Вот так-то, сказал Денис. Сиди там и не высовывайся, умник.
– Башка трещит? Трубы горят? – поинтересовался Курбатов, заглянув к нему в кабинет. – Такое бывает…
– Все в порядке, не беспокойтесь, – буркнул Денис, занимая позу мыслителя и прикрывая ладонью еще гудящий после удара лоб.
Курбатова ему только сейчас и недоставало.
– Да ты не тушуйся, коллега, – доброжелательно сказал важняк. – Я не помешал? Может, позже зайти?
Опытнейший следак и один из авторитетнейших сотрудников прокуратуры обращался к нему как к равному, выказывая максимальное уважение. Денис почувствовал прилив гордости.
– Проходите, пожалуйста, – сказал Денис.
– Спасибо. Может, все-таки… – Курбатов помялся на пороге. – Нет, давай-ка лучше ты ко мне, Петровский. Между нами, я вчера малость тоже… У тебя там что?
Он взглядом показал на сейф.
Денис насторожился.
– В смысле?
– В смысле – пиво? Водка? «Сухарь»? – уточнил Курбатов. – Чем лечишься?
– Ничем, – соврал Денис.
– У меня «Мерло» стоит молдавское. Хороший терапевтический продукт. Через пять минут жду.
Дверь закрылась.
– Мерло, – вслух произнес Денис. – И чего тебе надо, спрашивается?
Через пять минут на столе у старшего следователя кроме вина обнаружились также ветчина, лимон и бутылка кизлярского коньяка.
– Тебе покрепче – или?..
– Покрепче, – сказал Денис.
– В четыре утра уснул, в шесть подъем, – доверительно хихикнул Курбатов, разливая коньяк
Они чокнулись и выпили.
– А тебе, смотрю, по ночам отдыхать тоже некогда, – усмехнулся Курбатов.
– Как когда, – сказал Денис.
– Ты не стесняйся, какие проблемы – делись.
– Да какие проблемы…
– Разные проблемы бывают. Очень разные.
Курбатов налил по второй. Показал глазами на рюмку: поехали. Денис впервые видел, чтобы лощеный важняк с утра нагружался спиртным.
– Вот, например, проблемы общения с коллективом… – продолжал Курбатов. – Нет, ты погоди, не спеши меняться в лице. Я не собираюсь агитировать тебя, прописные истины там разные… Я ж тебя подружески пригласил, вижу: плохо человеку, почему бы не посидеть вместе, не поговорить за жизнь. Верно? Ну ладно, работаешь ты на эту Контору. Ну и работай. Сперва все огорчились, конечно, – сам понимаешь, неприятно, когда тебя «освещают»… Тем более что мы привыкли других просвечивать. И потом, есть понятие корпоративности! Мы ж тут все вроде мушкетеры, понимаешь, а они – гвардия кардинала Ришелье. А д'Артаньян вдруг – бац! – он докладные кардиналу, оказывается, пишет!.. Вот какая диспозиция получается, Денис!
Рюмка снова была полна. Денис уже чувствовал приятное тепло, поднимающееся от желудка к голове, уют какой-то, словно кто-то там, внутри у него, прибирается, полы чисто вымыл, пыль вытер, печку затопил… «Ришелье, – думал Денис. – Д'Артаньян. Шерлок Холмс. Профессор Мориарти».
– Но ведь не думаешь же ты, что теперь мы все время будем на тебя коситься? А, Денис? Ведь не думаешь?
И что-то во взгляде Курбатова Денису очень не нравилось. Не так чтобы раньше нравилось, а сейчас вдруг – нет. У Александра Петровича был некий средний постоянный «градус мерзости», что ли. Если принять его за единицу, то сейчас Курбатов был мерзок градусов на 50.
– Думаю, – сказал Денис.
– А? – Курбатов как раз прикуривал в это время. – Прости, что ты сказал? А-а, думаешь. Понял. Хорошо…
Он неторопливо затянулся, пошевелил бровями. Затем нацелился глазами на бутылку и налил еще коньяку. Себе и Денису.
– Так что же ты думаешь, Денис Александрович?
– Думаю, что вы все-таки будете на меня коситься, Александр Петрович. И вы, и Таня, и Рахманов. Я для вас всегда буду как бельмо на глазу. Как прыщ на мягком месте… И зачем вы мне эти песни сейчас поете, я не…
– Ты пей, – перебил его Курбатов, кончиками пальцев подвигая рюмку. – Выпей, потом договоришь.
Не вопрос. Денис опрокинул в себя коньяк, пожевал лимон. Тоже закурил. Но едва раскрыл рот, как Курбатов опять перебил его:
– Ты правильно думаешь, Денис. Именно так мы и будем на тебя смотреть. Но недолго. Потому что при первой же возможности избавимся от тебя. Выдавим, как прыщик. Понял? А теперь – проваливай. Пошел вон.
Вся его напускная сердечность вдруг пропала без следа. Денис вскочил, чувствуя, как краска заливает лицо. Перед ним сидел обычный Курбатов – холодный, вальяжный, и смотрел на него как на ничтожную букашку-таракашку. Какого-нибудь клопа. Или таракана. Уважение мигом закончилось, как заканчивался крепкий, с острым запахом коньяк.