Секретный рейд адмирала Брэда
Шрифт:
Особенно важно, чтобы чувством его превосходства и властности прониклись полковник разведки Ричмонд и кэптен Вордан. Это от них может исходить нежелательная информация, от них будет зависеть общее впечатление об экспедиции, которое начнет формироваться уже сегодня, после военного совета, когда он в очередной раз выйдет на связь со Штабом Военно-морских сил.
Оторвал его от зеркала лишь звонок телефона корабельной связи.
— Все приглашенные на военный совет, в сборе, сэр, — доложил кэптен Вордан.
— Уверены, что все, кэптен?
— В том числе майор морской пехоты
— Прекрасно, через три минуты я буду в кают-компании.
— Через три минуты, сэр.
— Но это не все, Вордан.
— Слушаю, сэр.
— Вы прекрасно понимаете, что ситуация была сложной, и если бы мне не удалось уладить конфликт с Повелителем атлантов, с германцами уладить его вряд ли удалось бы, и через двое-трое суток вся эскадра покоилась бы рядом с «Колорадо».
— Не подлежит сомнению, что ситуация очень сложная, — признал Вордан, по-своему интерпретируя сказанное командующим эскадрой, то есть упуская слово «была» и пока что плохо представляя себе, к чему тот клонит.
— Вы не внимательны, кэптен, я сказал, что она была сложной до моих переговоров с руководством Страны Атлантов.
— Возможно, я неточно выразился, сэр, — ни на секунду не замешкался Вордан, в своем противостоянии с адмиралом предпочитая оставаться непотопляемым.
— Однако теперь она прояснилась.
Только теперь Вордан немного замялся, но все же благоразумно признал:
— Теперь — да, сэр.
— Поэтому я хочу, чтобы вы как опытнейший и храбрейший моряк помогли мне восстановить воинский дух командиров кораблей, а следовательно, и всей эскадры. Помня при этом, что впереди нас ждет захватывающая экспедиция вдоль берегов Антарктиды и возвращение в Штаты в лаврах исследователей таинственного материка.
— Мы возродим воинский дух эскадры, сэр. Кстати, рядом со мной появился лейтенант-коммандер Шведт, который интересуется, могут ли на военном совете присутствовать журналисты.
— Ни в коем случае.
— Но все они, кроме Фройнштаг, являются американскими журналистами.
— Именно поэтому — нет.
— И Фройнштаг — не исключение?
— Это приказ. Им будут предоставлены только те сведения, которые позволительно будет разглашать. И только после моих радиопереговоров со штабом ВМС.
— Приказ ясен, сэр, — охотно отозвался Вордан, напомнив тем самым адмиралу, что первоначально он вообще был против того, чтобы на борту эскадры находились какие бы то ни было журналисты. И лишь после того, как вопрос с аккредитацией прессы был решен в высших эшелонах командования, принялся лично покровительствовать Фройнштаг, которой теперь вынужден был пожертвовать.
— Кстати, позаботьтесь о том, чтобы в кают-компании висела карта Антарктиды.
— Она уже висит, сэр.
Высокое собрание в кают-компании напоминало ему не военный совет боевых офицеров, а клуб неудачников. Серые, мрачные лица, угрюмые взгляды, повязки — на голове у командира эсминца «Портсмут» Чериса, и на левой руке О'Доннелла, выглядевшего особенно безрадостно в своем измятом, потерявшем всякий вид офицерском мундире…
Конечно, можно согласиться
Брэд уже знал, что командир гибнущего линкора «Колорадо» пытался уйти на дно вместе со своим кораблем, однако адъютант буквально силой вытащил его из каюты и швырнул за борт, где их обоих тотчас же подобрала спасательная шлюпка. К счастью, германцы не препятствовали американцам в спасении их моряков, как, впрочем, и американцы не препятствовали спасению моряков со всплывшей, но гибнущей германской субмарины.
— Я был бы несправедлив по отношению к вам, джентльмены, — молвил адмирал Брэд, завершив смотр своих командирских рядов, — если, как подобает в таких случаях, не поздравил вас и всю эскадру с боевым крещением.
Офицеры мрачно переглянулись. Все еще пребывая в своем пораженческом и почти паническом состоянии, они ожидали какого угодно начала беседы с наконец-то появившемся в эскадре адмиралом, но только не поздравлений.
— Да-да, я поздравляю вас, боевых офицеров, которые, как и ваши команды, стойко выдержали все атаки неведомого, технически превосходящего нас и неизвестно откуда появившегося противника.
Первым, чтя традицию, поднялся командир субмарины «Баунти» коммандер Гриффин, вслед за ним, кто охотно, а кто слишком медлительно, с недоумением на лице, поднялись все остальные офицеры. Поблагодарив их и попросив садиться, адмирал продолжил:
— Я не стану ударяться в подробности, поскольку они не подлежат разглашению. Скажу лишь, что мне удалось побывать во Внутреннем Мире, то есть в подземном мире планеты, в который мы так неподготовленно и так неосторожно пытались вторгнуться, и договориться с его Повелителем о том, конфликт между эскадрой и его силами исчерпан.
— Вы что, действительно побывали там?! — удивленно воскликнул командир эсминца «Ягуар» швед Карл Листон, о котором поговаривали, как о человеке, имеющим некое отношение к шведской королевской династии, и предки которого вроде бы восходили своими корнями еще к королю Карлу X.
— А кто посмеет усомниться в этом?
— Значит, он действительно существует?
— В это верил еще Данте Алигьери, — попытался урезонить его любопытство Николас Вордан.
— Мало ли в какую глупость верили поэты древности! — отмахнулся от него непризнанный наследник шведской короны.
— Если бы его не существовало, мы не потеряли бы линкор и четыре самолета, а наш эсминец «Портсмут» не способен был бы привести в ужас его конструкторов, — как можно спокойнее убедил его адмирал Брэд. — Однако эти наши потери окупились не столько потерями, которые понесли наши противники, сколько теми сведениями, которые мы получили о самом существовании Внутреннего Мира, Страны Атлантов, базы инопланетных дисколетов и Рейх-Атлантиды. После того, как мы уйдем из этой бухты, мир узнает о том, что мы, «континентальные», как называют нас обитатели антарктических подземелий, люди — не одиноки на этой планете и во Вселенной. И ради этого стоило рисковать и даже стоило терять лучших наших моряков.