Секреты Чон Ван Ги
Шрифт:
Таким на базарах в России стоит беречь свои носы, чтобы их не изъяли чужие и не очень-то любящие руки.
— Айгу… Не могу найти, — картинно сдался я. — Был, точно был! Слетели настройки… Этот номер не Ха Юн случайно?
Я принялся читать цифры первого попавшегося номера, краем глаза уловив, как девушка полезла в свой мобильный. Ну, отлично же. Сейчас сама мне его и даст. Добрая и невинная душа. Долгих лет тебе, красавица. Такие люди нужны этой планете.
Номер Ха Юн был у меня уже через минуту. Бариста бесхитростно продиктовала его, и я сердечно её поблагодарил. Правда, записав,
— Будет лучше, если вы больше никому её номер не будете так давать. Я-то её друг, но вдруг на моём месте оказался бы тот сумасшедший?
Бариста прикрыла рот ладошкой. Глаза стали очень серьёзными.
— Кто знает, что за люди это были, — добавил я значительно. Глотнул кофе, бросил в кубышку «на чай» купюру. — Доброго вам дня, агаши.
— Передавайте ей привет от Ын Джи, аджосси!
— Непременно!
Я вышел на парковку, потягивая ароматный напиток и размышляя. Ну что, Серёга, ты очень серьёзно облажался. Это если отбросить моральные и эмоциональные части моего бытия, что хорошая девушка Ха Юн пострадала из-за нашей со Страйгором руны. Я ведь назвал ей своё имя. Расслабился совсем. Вкус жизни почувствовал.
Ой, да и ладно. Чего сожалеть.
Не знаю, как работает поиск у Хитрого Пёсика, но если девушка сообщила напавшему мои данные, то, наверное, господин Клювоголовый уже в курсе моих перемещений? Я покосился на небо, увидел на крыше несколько голубей. Уже следят, да?
Ох, паранойя моя паранойя. Отпусти меня.
Так, если Ха Юн нет на работе и там вот такой вот бардак, то, значит, девушку из больницы не выпустили. Не знаю местных порядков, может быть, это нормально. Я покрутил телефон в руках, а затем нажал вызов.
Разумеется, пришлось убедить себя в том, что этот поступок продиктован исключительно соображениями безопасности. Мне же надо знать, сказала ли Ха Юн моё имя тому сумасшедшему посланнику Хитрого Пёсика!
И это никак не связано с тем, что я приехал сюда с плюшевым медвежонком-айдолом. Вот совсем не связано. Всё сугубо по делу.
Так и скажу Страйгору, да. Пусть это и не его кошачье дело.
Глава 24
Как поступит нормальный человек, оказавшийся в больнице, когда ему вдруг позвонит незнакомец (ну, почти незнакомец) и предложит навестить?
Вы серьезно думаете, у меня есть ответ на такой вопрос? Хе-хе, нет, увы. Мне казалось, что обычно в таком случае звонок прерывается, и номер звонившего незамедлительно вносится в чёрный список. Но Ли Ха Юн не только обрадовалась моему звонку, но ещё и назвала адрес своей больницы. Плюс ко всему похлопотала о том, чтобы меня не слишком пытали в регистратуре.
Это немножко царапнуло мою паранойю, и, уже подъезжая к больнице, я вдруг живо представил себе забитую собаками и птицами палату с Ли Ха Юн. Вот я открываю дверь, и все они смотрят на меня. А дальше сцена из фильма ужасов, когда разномастная толпа с криками кидается на меня, и история Чон Ван Ги подходит к неожиданному финалу.
Так что перед тем, как войти в больницу, я несколько минут потратил на взвешивания все «за» и «против».
Ха Юн встретила меня в комнате отдыха, наполненной людьми разной степени повреждений. Ох, не люблю я больницы. Однако все бинты да повязки мигом померкли, когда я увидел маску панды у несчастной девушки. Ей сломали нос?! Что-то Хитрый Пёсик совсем не милое создание, получается. Одной кастрацией здесь не отделается, когда я до него доберусь.
Мы сели на небольшом диванчике, подальше от остальных пациентов и их посетителей. Девушка мило смущалась, но её отвага показаться мне с таким «макияжем» — подкупала. Не каждая женщина на такое пойдёт. Ха Юн же осмелилась. Правда всё время и поправляла волосы, стреляя глазками по сторонам. Значит, чужое мнение её таки заботит. Ладно, хватит наблюдений.
— Понимаю, что это не исправит положение, но мне показалось, тебе это может понравиться, —я вытащил медвежонка-айдола из пакета. Девушка улыбнулась, сграбастала его, прижала, будто баюкая к груди, явно дурачась, а затем резко посерьёзнела.
— Кого ты так разозлил? — спросила она. Вот ведь как лихо начала. Мы даже не обменялись дежурными фразочками, когда поговорить, вроде бы, и хочется, но ты особо не понимаешь чего ждать от собеседника и прощупываешь его разными «как самочувствие» и прочими «погода-сегодня-хорошая». Ха Юн, получается, не откладывает дела в долгий ящик.
— Кто это был, Ван Ги? Кто был этот… человек? Это же был человек, да? — настаивала Ха Юн.
— Это он сделал? — тут и без уточнения понятно, что именно «это». Кто видел людей со свежесломанным носом, тот надолго это зрелище запоминает.
— Да, он. Или оно. Жуткий мужчина с жуткой собакой! Кто он, скажи мне? Почему он тебя искал?! Почему он оказался в моём магазинчике, Ван Ги?
— Я не знаю, Ха Юн, —в целом, не соврал, получается. В детали погружаться себе дороже, так что не стану. Ну и делать изумлённый вид тоже нет смысла. Она явно не дура, и сейчас у нас главная интрига: что может ответить умная девушка человеку, сломавшему ей нос?
— Я ничего ему не сказала, — внимательно глядя на меня сказала Ха Юн. Будто мысли прочитала! Ничего себе эмпатия! Так, кажется, я уже готов делать предложение руки и сердца, но на лице ни единый мускул не дрогнул, будто и не заботила меня перспектива встречи с Клювоголовым.
Она вдруг добавила:
— Но напугал он меня даже больше, как Эллиот Спенсер!
— Мне очень жаль, —я попытался сделать вид, что степень ужаса мне понятна, но не сдержался: — а кто такой Эллиот Спенсер, прости?
— Сенобит Пинхед! — воскликнула Ха Юн. — Когда он со шкатулкой Лемаршана появился! Вот такой же ужасный был этот странный человек с собакой.
Лемаршан? Пинхед? Сенобит?! Это вообще на русском? Тьфу, на корейском? Я нелепо улыбался, всем видом показывая свою несостоятельность.