Секреты крылатых слов и выражений [СИ]
Шрифт:
Кстати, чуть было не забыл рассказать, почему всё же Голубь — Птица Мира. Итак, как только жители Олимпии решали потешить себя зрелищем соревнующихся атлетов, они рассылали по городам Греции почтовых Голубей с оливковой ветвью во рту. Зная же, что во время Олимпийских Игр объявляется всеобщий мир, многие греки, сидя в осаждённых крепостях, с надеждой вглядывались в небо — не появится ли там летучий спортивный символ…
ГОМЕРИЧЕСКИЙ СМЕХ
Гомер, поэт–сказитель, был неграмотным и потому свою знаменитую «Одиссею» ему пришлось заучивать наизусть. Впрочем, даже умей он читать–писать, из–за слепоты это всё равно бы не помогло. Держать в голове поэму было невыносимо, поэтому Гомер устраивал нечто вроде литературных чтений в домах местных аристократов, где блистал перед изумлёнными гостями. Начало
Выглядело это приблизительно так:
— Девять суток мы плыли — и ночи и дни непрерывно.
В день десятый вдали уж поля показались Итаки…
Хе–хе… показались Итаки… хе–хе. Ах, да!
Видны нам были огни пылавших костров недалеких.
Сладкий тут сон низошел на меня, ибо очень устал я:
Шкотами паруса я непрерывно работал, веревок…
Хе–хе… верёвок, значит… хо–хо… хе–хе…
И так далее.
Впрочем, благодарные слушатели, понимающие, что присутствуют при читке эпохального произведения, услышав гомеровский смех, понимали, что поэт устал, и просили прерваться до завтра. Гомер благодарно кланялся, а гости вели его под руки к столу, где поднимались пенные кубки во славу Богов Олимпа, Греции и героев.
Славное было время. Время великих воинов и великих поэтов.
ГОРДИЕВ УЗЕЛ
Принимая у себя Александра Македонского, фригийцы расстарались на славу. Сервировали пиршественные столы серебряной и золотой посудой, открыли бочки с дорогим вином, наняли лучших музыкантов и танцовщиц. Местные поэты тут же слагали оды в честь великого завоевателя, именитые горожане наперебой зазывали в гости и сватали своих дочерей, прославленные воины просились на службу. Александр, возлежа с кубком в руке на шёлковых подушках, благосклонно улыбался, рассеянно слушая стоящего близ него певца.
— И тогда Великий Гордий,
Из кизила сплёл верёвку
И скрепил ярмо воловье…, — выпевал седовласый старец под звуки кифары.
— О чём это ты? — заинтересовался Македонский, жестом подзывая певца ближе.
— О, великий из великих, — низко поклонился старец. — Основатель нашего города, царь Гордий, привязал телегу к алтарю Зевса столь хитроумным Узлом, что распутать его оказалось не под силу ни одному из смертных.
— И что же, многие пытались? — заинтересовался Александр.
— Да, толпами ходят, — загалдели, обрадовавшись, фригийцы. — Оракул предсказал, что тот, кто его распутает, завоюет весь мир.
— Любопытно, — заинтересовался Македонский, уже начинавший позёвывать от скуки. — Хотелось бы посмотреть.
— В храм, в храм, — зашумели фригийцы и толпой повалили на улицу…
Знаменитый Узел неприятно удивил. Когда–то тугой и неприступный он поражал гостей своим хитроумным плетением. Сейчас же, истерзанный тысячами зубов и ногтей, неся на себе следы слюны и грязных пальцев, он был жалок. Александр вытащил меч из ножен, приблизился к Узлу и чуть приподнял его. Стали видны выдранные волокна и чьи–то прилипшие волосы. Хозяева, про себя проклинающие собственную недогадливость, готовы были провалиться сквозь землю. Подумать только, символ их земли, о котором складывали песни и легенды, отданный на поругание недалёким искателям славы, превратился в сальный и зловонный клубок мочала. Повисло тягостное молчание.
— Сделаем вот так, — Македонский неуловимым движением повёл мечом, и Узел распался на две половинки, мягко упавших на мраморные плиты пола.
— Славься великий Александр, — в восторге завопили фригийцы.
ГОРЕ ЛУКОВОЕ (1)
Сегодня смысл фразы «ГОРЕ ЛУКОВОЕ» утрачен и размыт. Словно пески времени затянули статую древнего героя, оставив на поверхности лишь гребень шлема, да кисть руки…
Каждый знает — луковый сок вызывает слёзы и кажется вполне очевидным, что «ЛУКОВОЕ ГОРЕ» означает лишь видимость расстройства, этакое смешное, ненастоящее горе. Звучит вполне правдоподобно. Однако, почему же в языке не появились аналогичные устойчивые выражения, типа, «клубничная радость», «яблочное веселье» или «хреновое несчастье»? Не будем обольщаться примитивными объяснениями, и заглянем в летописи Земли Русской…
Началась эта история во время правления Василия II Тёмного. Тогда при его войске доблестно сражался сын суздальского князя Лукова — юный Осип. Удача сопутствовала его ратным делам,
ГОРЕ ЛУКОВОЕ (2)
Сын, родившийся в семье крестьянина — всегда в радость, всегда желанен. По малолетству будет пасти гусей и овец, собирать хворост, чинить забор. Пройдёт немного времени, глядишь, малец уже дрова колет, отцу косить помогает. А там и до пахоты недалеко. И вот рядом с хозяином молодой помощник трудится, сеет, пашет, жнёт, молотит, косит, сеет, веет. А, если жена у хлебопашца плодовитая, то она и трёх, и четырёх, и пятерых сынов подарит. Подрастут сыны, станет дом полной чашей. Дети же приведут невест–хозяюшек в помощь престарелой матери, народят внуков и продолжится род, не зачахнет. Будет отец во главе стола посиживать, седую бороду поглаживать, да слезу радости точить…
Дочь, родившаяся в семье крестьянина, вызывает лёгкое чувство досады. Корми, пои нахлебницу, а она, не успеешь оглянуться, покинет родителей и уйдёт в чужую семью. И хорошо ещё, если красавицей уродится, тогда женихи без приданого возьмут. А неказистую, поди, пристрой. Только дорогими подарками сватов и умаслишь. Так что отцу одно и остаётся — после баньки не чарочку опрокинуть, а денежку на приданое отначить…
Придёт хозяин с поля, посмотрит на беременную жену и погрозит корявым пальцем. Мол, смотри у меня. Думай, кого рожать собираешься. Та же сидит, ни жива, ни мертва, лук жуёт. Примета такая есть, коли роженица много лука ест, то непременно сын будет. Ну, а родится девка, поплачет мать, над своим «ГОРЕМ ЛУКОВЫМ» и новое дитя вынашивать примется. Да лук есть.
ГОРЕ ПОБЕЖДЁННЫМ!
В 372 году до нашей эры Рим впервые подвергся нашествию варваров. Обросшие волосами мужчины в одеждах из шкур, жгли предместья, грабили винные склады и угоняли скот. Во главе этой армии стоял галльский вождь Бренн, мужчина свирепый, но особыми талантами не блиставший. Римляне же, укрывшиеся в Капитолии, довольно успешно отражали атаки варваров и терпеливо ожидали подкрепления.
Надо отметить, что в отличие от, скажем, Ганнибала, у галлов не стояла цель уничтожения города и манили их исключительно римские сокровища. Поэтому, после очередного неудавшегося штурма (помните, когда гуси спасли Рим), Бренн предложил переговоры. Не будучи силён в арифметике, он потребовал от горожан выкуп в 1.000 фунтов золота. Наверное, «тысяча» казалось для него неким запредельным числом. Получив столько золота, варвар планировал расплатиться со своим войском, оставить военную карьеру и зажить спокойной жизнью где–нибудь на побережье. Римляне же, готовые к вдесятеро большей сумме были несказанно обрадованы, но будучи людьми цивилизованными и поднаторевшими в торгах, явной радости не высказывали. После долгих пререканий по поводу каратности золота и требований отнестись к украшениям не как к лому, их представитель выказал явное недовольство галльскими гирями для взвешивания. Тут взбешённый пререканиями Бренн бросил на весы (на чашу с гирями, разумеется) свой меч и изрёк, ставшую впоследствии «крылатой» фразу — «ГОРЕ ПОБЕЖДЁННЫМ»!