Секреты обольщения
Шрифт:
Так было всегда. Даже не будучи графом, а только виконтом, Норбери был недосягаем. Теперь же, став графом Коттингтоном, тем более оказался в полной безопасности. Возможно, наступит день, когда она найдет другой способ добиться справедливости.
Розалин преодолела несколько ярдов, отделявших ее от Истербрука, чтобы взять у него письмо.
Он отвел руку с письмом за спину.
– Я оставлю его у себя, миссис Брадуэлл. Оно может только повредить вам и вашему мужу.
– Я совершила ошибку, обратившись к вам. Неправильно
Маркиз не ответил, и Роуз ушла. Теперь у нее не оставалось даже слабого подтверждения того, что Тим мог представить свидетельства преступной извращенности Норбери.
Розалин любовалась мужем, глядя на него через пространство бального зала. Сегодня вечером Кайл выглядел необычайно красивым. Его новый фрак темно-синего цвета подчеркивал яркий цвет глаз. Линии фрака, плотно его облегавшего по нынешней моде, демонстрировали его внушительную фигуру. Но самым впечатляющим был его жилет. Он был приглушенного оттенка, но ничуть не выглядел слишком консервативным и в нем сочетались серебристые нити, переплетаясь с сапфировыми.
Кайл казался здесь своим и держался естественно. Сейчас он беседовал с кем-то из художников, друзей Федры. Время, проведенное Кайлом в Париже, сделало его привлекательным для собравшихся здесь сегодня людей.
Его заметили и другие. В особенности дамы. Сегодня он не был столе сдержанным, как всегда.
– Вы не должны о нем беспокоиться, Роуз, – сказала ей на ухо леди Федра.
Роуз вздрогнула. Она не заметила, как Федра подошла к ней.
– Нет, я не волнуюсь. Он чувствует себя свободно. Очень непринужденно.
Впрочем, о леди Федре тоже не приходилось беспокоиться. Она убрала свои огненные волосы в модную нынче корону. Зеленое, как мята, платье оттеняло белоснежность кожи. На сегодняшний вечер она отказалась от свойственной ей эксцентричности.
– Я имею в виду не манеру держаться в обществе, Роуз. Я думала, что, возможно, вы ревнуете его из-за такого внимания к нему женщин.
– Я знаю, что и в этом отношении могу быть спокойна. – Она это и в самом деле знала. Настолько хорошо, что ей и в голову не приходило ревновать. – Но меня беспокоит, конечно, не недостаток его привлекательности.
– Раз он обладает таким огромным обаянием, что очевидно, то это ясно без слов. И все же если вы спокойны, это хорошо. В таком случае вы можете принимать приглашения, которые вам сделают не из лучших побуждений, и использовать их ко благу, на что хозяйки салонов не рассчитывают. Судя по тому, как все выглядит, скоро начнут поступать такие приглашения.
Одна из дам приблизилась к Кайлу, беседовавшему с художником, и было очевидно, что намерения ее оставляют желать лучшего. Кайл любезно болтал с ней и, казалось, не замечал, как она вспыхивает, когда его синие глаза обращаются к ней.
Он заметил, что Роуз смотрит на него,
– В городе будет много поводов для ревности и зависти, когда откроется сезон, леди Федра. Слух о вашем приеме заставит многих пожалеть о том, что они не сделали свои дома открытыми раньше.
– Этот день сделал возможным собрать моих друзей. Мне не пришлось разбираться и привередничать, чтобы избежать провала. Что же касается других, Эллиот сказал, что я должна пригласить пэров, находящихся сейчас в городе, вместе с женами, потому что его брат никогда не устраивает приемов. К счастью, Норбери не появился, хотя он проявил дурной вкус и принял приглашение.
Кайл не моргнул глазом при известии о Норбери. Вместо этого он оглядел гостей с того удобного для обзора возвышения, где находился.
– А где лорд Эллиот? Я его не видел с момента нашего прибытия.
– Старший брат заманил его в курительную. Истербрук пробыл здесь десять минут и тут же нашел предлог, чтобы удалиться. – Федра оглядела зал и нахмурилась: – О Боже! Сара Роутон пытает мистера Тернера своей глупостью. У него такой вид, будто сейчас заснет стоя. Я должна прийти ему на помощь.
Она оставила Роуз и Кайла, чтобы выполнить свой долг хозяйки.
– Сегодня Федра особенно прелестна, – сказал Кайл. – Но не так хороша, как ты, Роуз. Ты превосходишь всех женщин, собравшихся здесь.
Она почувствовала, что краснеет под его взглядом.
– Довольно странно появиться в свете, особенно принимая во внимание события последних месяцев и мое изгнание. У меня ощущение, что я еще стою одной ногой в классной комнате и не принадлежу к этому обществу.
– Никто не заметил твоего легкого смущения. Они видят только твое изящество и спокойствие, уверяю тебя. И я утверждаю, что ты не была красивее в первый раз, когда появилась в свете.
– На самом деле у меня никогда не было официального дебюта. Тогда у нас не было денег. О, как я огорчалась в то время. Жить в провинции вместо Лондона. У меня было ощущение, что мою жизнь украли. С год или два я ненавидела тот дом. А теперь мне так хочется поехать туда. Не странно ли, Кайл? Не так давно он был моей тюрьмой, и все-таки я по нему скучаю.
– Он навсегда останется твоим домом, Роуз. Возможно, он никогда и не был тюрьмой, а был святилищем. И ты снова в нем нуждаешься?
– Я нуждаюсь в передышке, в некотором времени, чтобы в тишине оплакать потерю брата. Уверена, что никогда больше его не увижу.
Кайл предложил ей руку:
– Тогда уедем отсюда. Но сейчас нам следует пройтись по этому прекрасному бальному залу. Ты однажды проявила любезность к моим друзьям. Леди Федра и Генриетта назвали пару имен знакомых мне людей, в том числе Жан-Пьера. Я хочу тебя с ними познакомить, чтобы мне можно было раздуваться от гордости, оттого что ты моя жена.