Секреты прошлого
Шрифт:
Делая вид, что восторженно осматриваю зал, я обернулась, и тут же наткнулась на тяжелый взгляд Сорина. Дернулась, поворачиваясь вперед и чувствуя, как щеки наливаются жаром.
Сорин шел по алой ковровой дорожке прямо за нами, на расстоянии пары шагов. Судя по тому, что никто по этому поводу не впадал в панику, это было частью церемониала.
Мы уже поднимались на первую ступеньку из пяти, ведущих к алтарю (каждая из них что-то значила, но у меня начисто из головы вылетело, что), когда я услышала:
— Повзрослела, когда Бог дитя послал.
— Что вы сказали? — воскликнула я,
Этот голос я не могла бы не узнать: голос принцессы Игрид, бабушки Эсмеральды, чтоб ее давление замучило. Когда я только появилась у нее на пороге, она заявила: “Сама ребенок, и Бог детей не дает”. И сейчас что, эта старая кошелка в очередной раз решила поделиться бесценным мнением по поводу уровня моего развития?
— Кто это сказал? — воскликнула я в состоянии, близком к панике.
— Кэтэлина? — позвал король. Голос у него был удивленный.
Я обернулась к Сорину, но тот тоже смотрел на меня недоуменно. Никто ничего не слышал? Но у меня же не может быть слуховых галлюцинаций. Я снова пробежалась взглядом по рядам придворных и замерла. Высокая фигура, одетая в изумрудный шелковый плащ. На голову накинут капюшон, лицо прячется за вуалью. И как я раньше ее не заметила, учитывая, что больше никто здесь не носит плаща, а головы у всех непокрыты?
“Игрид”, — одними губами произнесла я.
Как это возможно?..
Глава 34
Я шагнула к закутанной в плащ Игрид, не обращая внимания на других придворных, и король удержал меня за руку.
— Кэтэлина? Что тебе нужно от вдовы Бальмен?
— Вдовы Бальмен? — Я обернулась к нему и выпалила. — Это Игрид. Ваша принцесса.
Слава Огненному, у меня хватило ума говорить шепотом, так что нас никто не слышал, разве только придворные начали осторожно и вопросительно переглядываться, а рука Сорина накрыла рукоять меча. Он шагнул ближе, и я повернулась к королю.
— Это Игрид, — зашептала я ему на ухо.
— Игрид мертва, — громко ответил он, и Сорин замер. — Кэтэлина. Иди сюда.
Я дернула головой и зашептала:
— Она стоит прямо перед вами. Тобой. Ари! Какого черта она иначе в плаще? Прячет лицо.
От волнения я даже забыла, что нужно следить за языком, и с губ сорвалось привычное “какого черта”. Притом что в этом мире и чертей-то никаких не было! По крайней мере, об их существовании не догадывались и всуе их не упоминали. Но Ариан не обратил внимания на мою оплошность и тихо заговорил мне на ухо, так, чтобы никто не слышал:
— Она в трауре, Кэтэлина. Это традиционный наряд тех, кто скорбит по ушедшим близким. — В голосе его не было особой уверенности, и все-таки он схватил меня за руку и потянул к алтарю. — Не стоит вести себя непристойно.
Непристойно? Я? Ну, пожалуй, пялится на вдову в трауре и уродливой одежде в какой-то степени непристойно. Учитывая, что у нас тут помолвка, а я счастливая невеста короля, обряженная в белое платье. Но это, мать ее Игрид! Я не могу ошибаться.
— Кэтэлина, — угрожающе произнес король, и его пальцы сжались на моей руке.
Я бросила взгляд на Сорина, на хранящую неподвижность и молчание Игрид, и повернулась к алтарю. Может, и правда показалось?
Сорин выглядел так, как будто в любую секунду готов вытащить меч из ножен. Нельзя этого допустить, тогда уже ничего не получится решить мирно.
Мы с королем встали по обеим сторонам алтаря, на котором лежал медальон. Круглый, золотой, с выгравированным гербом династии Синай: коронованным сердцем и скрещенными под ним двумя мечами. Я сглотнула. Мне объяснили, что помолвка в этом мире проводится обычно без длинного ритуала — просто тот, кто предлагает брак, надевает тому, кому брак предлагается, медальон на шею. Это же является возможностью для будущих мужа и жены друг к другу прикоснуться (разумеется, близость вне брака здесь не одобрялась, кроме отношения виры и ее владельца — об этом деликатно замалчивалось).
Подняв глаза на короля, я замерла. И дело было совсем не в обаятельной улыбке, которую он мне адресовал. Дело было в глазах. “Красивыми у драконов считаются только черные глаза, чем чернее — тем лучше, — пришли мне на ум слова графини де Авен. — Светлая радужка — признак болезни или слабости”.
Когда я впервые увидела короля в городе Сату, его глаза были черными, как у всех драконов, как у Сорина. Черными настолько, что радужка почти сливалась со зрачком. Сейчас глаза выцвели до темно-серого оттенка. В тени дворца или при свете наколдованных огней это должно быть совсем незаметно, но сейчас, при ярком солнечном свете и вблизи, я ясно видела, что глаза короля поменяли цвет. Но почему? Болезнь? Ведовство?
Может, дело в пророчестве, которое выпило много крови королю? Том самом, где сказано, что у Ариана не будут рождаться наследники и он падет, когда кошка, прибывшая верхом на драконе, появится при дворе.
Бред.
И все-таки, что с его глазами?
— Надевая на тебя это ожерелье, — громко произнес король, беря медальон в руки и заходя мне за спину, — я называю тебя своей невестой перед Огненным и всеми драконами. — Он сделал паузу. Людей он даже не упомянул, очаровательно. И правда, кого они волнуют, это люди? — Отныне и навек наши жизни становятся связанными. Твои проблемы и чаяния становятся моими проблемами и чаяниями, мое прошлое, мое настоящее и мое будущее становятся твоими прошлым, настоящим и будущим.
Я сглотнула. Звучало это все весьма угрожающе, почти как проклятье, а не как предложение руки и сердца. Где, в конце концов, слова про любовь, про “и в горе, и в радости”, про смерть, которая единственная способна нас разлучить?
Ладно, во мне явно говорят нервы. Успокойся, Катя, это всего лишь помолвка. Одной побрякушкой больше, одной меньше. А мужским словам и обещаниям ты, как эмансипированная современная женщина, давно уже должна была разучиться верить.
Успокоив себя таким образом, я зажмурилась. Пускай придворные думают, что я так трепещу перед прикосновениями короля. На самом деле я изо всех сил пыталась унять поднявшуюся внутри панику. И с чего бы? В помолвочных медальонах нет ни капли магии, я специально об этом узнавала. Это просто красивые побрякушки. Соберись, Катя!