Секреты Советской Латвии
Шрифт:
«Г. Кент по нашему мнению, очевидно в силу своей молодости, человек несколько экспансивный, относительно неглупый, но несколько неопытный в диспутах на острые темы. Весьма прилично владеет русским языком. Все время теряет вещи».
Но все прошло удачно, спровадили непутевого Кента.
... Маленькая, но удаленькая Исландия, как известно, первой в мире признала независимость стран Балтии в 1991 году. А какова же была ее позиция при «развитом социализме»? Об этом повествует очередной отчет тов. Боярса, где зафиксированы подробности пребывания в Латвии Чрезвычайного и Полномочного Посла Ханнеса Йонссона с супругой за 30 мая — 1 июня 1978 года.
Причем
«Кроме того, ожидается, что левое правительство пойдет на дальнейшее сближение с социалистическим лагерем и, соответственно, некоторое свертывание отношений с Западом. Во внутренней политике ожидается ориентировка на сокращение доходов крупного капитала в пользу трудящихся».
В общем, чуть ли не приполярную Кубу нарисовал оптимист Ю.Р. Бояре в докладной! Еще бы — целого посла раскручивать, это не фунт изюму.
Первый посол Исландии, посетивший Прибалтику, «во всех беседах он отмечал прогресс в советско-исландских отношениях, отсутствие особых противоречий и прогрессивное развитие выгодных экономических связей». Йонссон признал «полную зависимость Исландии от отдельных поставок СССР, как например поставок нефти и нефтепродуктов» — что свидетельствует о доверии к советской стороне. Посол оказался идеальным пассажиром: «Никаких критических высказываний ни по поводу увиденного ни вообще в отношении явлений жизни не допускал». О нем «сложилось впечатление как о весьма скромном, радушном, дружественно настроенном человеке».
А вот с кем были у СССР в то время неважнецкие отношения — так это с Китаем. Сейчас в латвийской официальной историографии принято утверждать, что КНР не признавала Советской Прибалтики. Однако 31 августа — 1 сентября 1978 года в Риге был никто иной, как китайский посол в Советском Союзе Ван Юпин.
В Риге, согласно отчету все того же неутомимого Юриса Боярса, он встретился с министром иностранных дел Латвийской ССР Кру-миныием, а также заместителем председателя Рижского горисполкома Линдбергсом, подарив последнему вышитую картину с изображением старого Пекина. А вот при посещении идеологических мест Ван Юпин был, в отличие от иных визитеров, весьма эмоционален. В Саласпилсе не только возложил цветы, но и раздал букет сопровождающим, включая советских. «В ходе визита посол еще несколько раз повторил, что посещение мемориала оставило у него неизгладимое впечатление». В книге почетных гостей Ван Юпин записал: «Склоняю голову перед жертвами советского народа в борьбе с фашизмом». Сам он воевал с японцами, участвовал в Великом походе китайских коммунистов.
Посол сам предложил советским сопровождающим пообедать с ним, провозгласив тост: «За Латвию», алаверды получив «За мир». «Китайцы вели себя весьма предупредительно, корректно», — заключил Юрис Бояре. Все-таки разведывательная школа у постоянного сопровождающего иностранных дипломатов была на высоте!
Взять, скажем, такой чувствительный вопрос, как отношения соцстран между собой — по нему тов. Бояре сделал подлинные открытия. В частности, во время визита в Ригу начальника управления МИД Кубы Сидрока Рамоса Паласиоса, латвийский советский дипломат узнал от него, что «КНР... прилагает все усилия к тому, чтобы протолкнуть в движение неприсоединения Румынию, которая в таком случае стала бы агентом и проводником воли КНР в этой группировке стран». Кубинский гость «особенно много рассказывал о борьбе Кубы против происков КНР и Югославии». Белград пытался оттеснить Гавану
«Относительно решения Югославии о продаже оружия КНР тов. Сидрок полагает, что этот шаг предпринят в большей мере с пропагандистской целью, чем для достижения практического военного союза. Румыния в настоящее время в отношениях с Кубой также проводит жесткую линию». В частности, в сахарной торговле, которую соцстраны субсидировали, Бухарест «наотрез отказывается платить выше цен мирового рынка, чем наносит Кубе значительный материальный ущерб». Вывод: «Румыно-кубинские отношения в известной мере охладели».
Казалось бы — где Латвия, а где Куба? Однако, в годы глобального противостояния информация собиралась откуда только можно.
Что же до румын и югославов, то дружба с ними позиционировалась разве что на первых полосах «Правды», да и то не всегда. Что же касается КГБ, то для обозначения разведок двух указанных стран употреблялись зашифрованные цифровые индексы «служб», что означало — не братья вы нам...
(По материалам из Государственного архива Латвии.33)
***
Внешнеполитическое ведомство Советской Латвии располагалось на небольшой улочке в старой Риге, неподалеку от тогдашнего клуба РПИ (ныне Англиканская церковь) и популярного кафе «Ла-сите». Какая там кипела работа — никто из посторонних не знал. И только сейчас архивные дела ЦК КПЛ открывают завесу...
На самом деле, в конце 70-х Ригу иностранные дипломаты и официальные лица посещали весьма активно. К примеру, в 1979 году — 122 человека, в том числе 63 из капиталистических стран. Среди них были 1 премьер-министр, 1 министр иностранных дел, 4 посла и 5 генконсулов. Но после ввода советских войск в Афганистан поток пошел на убыль — всего 36 человек.
«Наибольшее внимание было уделено пребыванию в Латвийской ССР послов ПНР и Индии... Тщательно и продуманно было организовано посещение республики послом КНР». Последнее заставляет по-новому оценить звучащие в последние годы утверждения, что Китай-де не признавал Латвии в СССР!
Одна из первоочередных задач любой дипломатии — положительно настроить иностранные СМИ. МИД Латвии по этой линии очень старался. Так, московский корреспондент шведской газеты «Дагенс Нихетер» С. Тесте после пребывания в Риге опубликовал репортаж, «который, хотя и был выдержан в традиционно недружелюбном духе, содержал и ряд объективных описаний действительности». Журналисту дали интервью глава Госплана ЛССР М.Л. Раман и замминистра иностранных дел И.В. Нейланд. Конкурирующие газеты Швеции выступили «с резкими нападками» на автора, что еще более зачлось в Риге, «учитывая всю сложность возможное-ти проникновения правдивого материала о Советском Союзе в буржуазной печати Запада». Понравилась товарищам в Риге и статья в самой «Нью-Йорк Таймс», что выдал корреспондент Крейг Уитни, «не без активной помощи МИДа республики».
Как рекомендовал заместитель министра иностранных дел Николай Васильевич Нейланд в секретном отчете за 23 февраля 1981 года:
«Публикация республиканскими органами массовой информации сведений о пребывании в ЛССР иностранных дипломатов и консулов дает определенный пропагандистский эффект, и иногда вызывает болезненную реакцию реакционных кругов латышской эмиграции».
Вот съездил в Ригу генеральный консул ФРГ герр Йирки, а потом эмигранты стали жаловаться в Бонн — «не является ли такой визит генконсула актом признания ФРГ Советской власти на территории Латвии». Им ответили — мол, «контакты на уровне городских властей. .. не являются актами признания».