Секреты
Шрифт:
– Вот сейчас я тебя трахну, - сказал Гарри, удивляясь тому, что его голос звучал ровно.
Драко лишь кивнул.
Поттер немного подался назад и снова толкнулся вперед. Удовольствие жаркими волнами распространилось от паха по всему телу, ни малейшего намека на нежность - грубые, жесткие толчки, прерывистое дыхание…
– Потрогай себя, - приказал Гарри.
Драко застонал, сжал свой член и начал ласкать его в одном темпе с движениями Гарри. Поттер не пытался считать, но знал, что продержались они недолго. Драко кончил, выплескивая длинную струю спермы
Тяжело дыша, Поттер опустил ноги Драко на постель, а потом, наклонив голову, смотрел, как член выскальзывает из растянутой дырки, когда тот отодвигает бедра.
– Гарри?
Поттер медленно поднял голову и встретился взглядом с Драко.
– Завтра тебе будет больно сидеть, - ответил он.
– Угу, - согласно промычал Малфой.
– А теперь очисти нас и иди сюда. Мне становится холодно.
Гарри расслабился и с легкой улыбкой сделал все, что ему было велено. Он прижался спиной к груди любовника, и тот обнял его.
– Теперь тебе лучше?
– тихо спросил Малфой.
– Да, гораздо, - Гарри нащупал лежавшую у него на животе руку бойфренда и положил ее себе на грудь. Их пальцы переплелись.
– Я люблю тебя, Драко, - прошептал он.
– И я тебя люблю, Гарри, - выдохнул тот ему в шею, прижимая к себе еще крепче.
– -------------------------------------------------
Драко, утомленный сексом, быстро задремал, а вот к Гарри сон никак не шел. Конечно, он устал, но снадобье, которое ему дали, чтобы избавиться от воздействия зелья для сна без сновидений, все еще работало. И рядом не было никого, чтобы попросить снотворное.
Он выбрался из постели, натянул пижамные штаны и на цыпочках пошел в детскую. Он хотел увидеть Викторию. Викторию Поттер. Просто чтобы самому убедиться, что с ней все в порядке.
Стоя рядом с кроваткой, он убрал пряди волос, упавшие на личико. Она была очень похожа на Драко, а вот цвет волос у нее скорее был его, Гарри. Во сне они спутались и торчали в разные стороны. Он знал, что утром Нарцисса или Винки приведут их в порядок, и ее прическа снова станет аккуратной. По крайней мере, на время.
Но сейчас она выглядела как его дочь. Гарри тяжело вздохнул. Это были неправильные мысли.
Он подошел к ее шкафу и нашел в нем голубую пижаму. Прихватив с полки еще и одеяло с узором из красных и золотых снитчей, Гарри опустился в кресло-качалку. Он сидел, поглаживая пальцами мягкую ткань.
Потерявшись в своих мыслях, он вздрогнул, когда вошел Люциус. Однако Малфой, кажется, не удивился, увидев его. Он просто призвал еще одно кресло и молча сел рядом.
Это было некомфортное молчание. Гарри чувствовал себя по-идиотски, сидя с детским одеялом в руках. Без ребенка. Не говоря уж о пижаме.
Он не хотел разговаривать с Люциусом. Но не хотел и уходить. Однако чем дольше они молчали, тем больше тревожился Гарри.
– Эффект зелья ослабнет приблизительно через час,
Гарри подпрыгнул от неожиданности и злобно посмотрел в его сторону. Люциусу явно нравилось выводить его из себя. Хотя… было не похоже, что Малфой забавлялся. Выражение его лица оставалось нейтральным.
– У тебя есть какие-то вопросы, которые не могут ждать до утра?
– спросил Люциус.
Гарри отвел взгляд, поняв, что до сих пор машинально поглаживает одеяло.
– Почему я должен разговаривать именно с вами?
– выдавил он.
– Потому что все остальные спят, - спокойно ответил Малфой.
– Если хочешь, можешь разбудить кого-нибудь еще и поговорить с ним.
Гарри раздраженно хмыкнул. Он не хотел никого будить, и Люциус это прекрасно понимал.
– Почему вы были так любезны со мной сегодня?
– выпалил он.
Малфой усмехнулся.
– Я не был любезен, - растягивая слова, произнес он.
Гарри закатил глаза.
– Ну, тогда почему вы показали себя не таким ублюдком, как обычно?
– он перефразировал свой вопрос.
Люциус перевел посерьезневший взгляд на мирно спавшую Викторию.
– У меня были свои мотивы, - сказал он.
– Это я понимаю, - в голосе Гарри звучало нетерпение.
Он знал, что Люциус вел себя с ним по-человечески из-за Драко и Виктории, но ему казалось, что тут есть что-то еще. Он вспомнил, как сидел у него на коленях и плакал, и почувствовал, как запылали щеки. Гарри с трудом верилось, что он мог так себя вести, не говоря уж о Люциусе. Его, по крайней мере, извиняло состояние здоровья. А чем руководствовался Малфой?
– Я перед тобой в огромном долгу, Гарри Поттер, - сказал Люциус.
– Несколько дней назад я сидел в тюремной камере без всякой надежды на освобождение. А теперь я здесь, со своей семьей. Я не могу пренебрегать такими вещами.
Он помолчал, обдумывая следующие слова.
– Ты обращался со мной прилично, если не уважительно, в момент принятия одного из самых трудных решений в моей жизни. Я могу обращаться с тобой точно так же.
Гарри оттолкнулся от пола, и кресло начало раскачиваться, пока он размышлял над услышанным. Может быть, дело было вовсе не в любезности. Если он правильно понимал, это могло быть проявление манер - кодекс чести, который заставлял Люциуса следить за языком. Он не мог удержаться, предположив, удержал бы Люциуса этот пресловутый кодекс чести, если бы на кону не стояло так много? Гарри был ему нужен, если он хотел заполучить шанс снова вернуться в общество.
Трудные решения.
Гарри должен был признать, что это самое подходящее определение. Прошедший день стал для него переломным. Не каждый день он лишал жизни людей и назначал дату убийства Темного Лорда. Третье августа войдет в историю как день битвы за Министерство. Хотелось надеяться, что и десятое августа войдет в историю - как день победы над Волдемортом.
Он вздрогнул, когда посмотрел на маленькую пижаму.
И Волдеморт должен исчезнуть навсегда. Теперь Гарри был не маленьким ребенком.