Секреты

Пирс Лесли

Адель имела лишь приблизительное представление о том, что происходит в других частях Англии и в остальных странах, периодически посещая кинотеатр в Рае. В «Пэйс-Ньюс» она видела простаивающие доки, оборванных мужчин, размахивавших флагами и выпрашивавших работу, огромные очереди у супных кухонь в Америке, гангстеров, убивающих друг друга в таких городах, как Чикаго, и какой-то зловещий приход к власти в Германии человека по имени Адольф Гитлер.

Она иногда чувствовала себя немного виноватой, что меньше переживала реальные события в

мире, чем историю в одном голливудском фильме, который однажды они с бабушкой видели. Но было так хорошо смотреть, как шикарные кинозвезды танцуют и поют в ослепительной одежде, одним глазом взглянуть на мир, в котором дома были, как дворцы, и у всех были большие машины, шубы и бассейны.

Бабушка очень любила замечать, что «Голливуд — это наркотик для серой массы», и она, вероятно, была права, но даже несмотря на это, Адель не могла не думать, что если она получит хорошее место работы, возможно, она сможет покупать красивую одежду и сделать так, чтобы бабушка не работала так много и гордилась ею.

* * *

— Извини!

Адель вздрогнула от неожиданного звука мужского голоса и, повернувшись, увидела мальчика с велосипедом.

— Извини. Я не хотел тебя напугать, — сказал он извиняющимся тоном.

Красивый голос и шикарная одежда выделяли его среди местных мальчиков, которых она знала в лицо. Ему могло быть около шестнадцати лет, у него был свежий цвет лица, блестящие черные волосы, и он был высоким и стройным.

— Я не слышала, как ты подъехал, — сказала она, сильно краснея, потому что знала, что покажется бродяжкой любому, кто одет в серые фланелевые брюки с заглаженными складками и твидовую куртку, как с витрины портного.

В школе Адель выглядела так же, как и ее одноклассники, и часто была одета лучше их, потому что бабушка отлично шила, и у нее было платье с передником и блуза не хуже, чем из магазина. Но когда она была не в школе, ей нужно было носить практичную одежду, и Хонор сшила брюки, которые Адель носила, заткнув их в высокие сапоги, с много раз штопанным джемпером темно-синего цвета. Одна девочка в школе с сарказмом сказала, что она — точная копия ее бабушки.

— Этот ветер так воет и заглушает все звуки, — добавила она нервно.

— Я должен был позвонить в звонок, — сказал с улыбкой мальчик. — Но это показалось бы ужасно грубо. Я только хотел узнать, проеду ли я так в гавань Рай.

У него была милая улыбка и прекрасные темно-синие глаза, и ей понравились его хорошие манеры. Большинство мальчиков, которых она знала, были очень неотесанными.

— Тебе будет тяжело проехать туда на велосипеде, — сказала она. — Там на некоторых участках болотисто и масса гальки. В тех местах замечательно гулять, но если ты хочешь доехать туда на велосипеде, лучше поехать по дороге.

— На самом деле я просто разведываю все вокруг, — сказал он и с любопытством посмотрел на ее корзину с цветами можжевельника. —

А зачем ты их собираешь?

— Чтобы делать вино, — сказала она. — Моя бабушка его делает.

У него был удивленный вид.

— А на что оно похоже?

— Она не разрешает мне его пить, — сказала Адель с усмешкой. — Но я один раз попробовала. Оно сладковатое и пахнет цветами. Говорят, что с одного стакана можно напиться, а с двух упасть пьяным замертво.

Он рассмеялся.

— Так твоя бабушка все время пьяная?

— Нет, она только продает его, — сказала Адель с упреком. За два года она уже привыкла, что люди высмеивают ее бабушку, и отлично научилась защищать ее.

— Я просто пошутил, — сказал он. — Я никогда не встречал людей, которые делают вино, мои родители покупают его у торговца винами. А я мог бы купить для них бутылку вина попробовать?

Адель не знала, как ответить на этот вопрос. Бабушка всегда продавала все свое вино одному человеку в Рае. Он давал ей бутылки и затем продавал его своим клиентам вместе с вином из бузины, одуванчиков и другими винами, которые она делала.

— Мне нужно будет спросить у нее, — пояснила она. — А ты здесь на каникулах?

— Не совсем, — сказал он. — Моя бабушка только что умерла, поэтому я приехал с родителями, чтобы помочь дедушке организовать похороны. Он живет в Винчелси.

— А твоя бабушка случайно не миссис Уайтхауз? Моя бабушка только вчера упомянула, что она умерла. Если это так, мне очень жаль.

— Да, это она, — кивнул он. — Ей было за семьдесят, и она была хрупкого здоровья, так что этого следовало ожидать. Я не очень хорошо ее знал. Мама привозила нас сюда, когда я был совсем маленьким, но я думаю, что бабушке было слишком тяжело справляться с шумными мальчишками. Мы будем здесь, пока мне не придется возвращаться в школу после пасхальных каникул.

— В школу? — воскликнула Адель, не подумав. Все, кого она знала, оканчивали школу в четырнадцать лет, а он был наверняка старше.

— Ну да, — сказал он, явно ошеломленный ее замечанием. — А ты что, уже окончила?

— Нет, но я окончу этим летом, — сказала она. — Я как раз думала о том, чтобы найти работу, когда ты подъехал.

Он посмотрел на нее долгим, холодным взглядом, и Адель почувствовала, что он оценивает ее поношенную одежду и думает, что, может, ему не следует болтать с кем-то таким, как она.

— Я думаю, здесь это будет нелегко, — сказал он в конце концов, но у него был сочувствующий, не покровительственный тон. — Мы ездили в Рай вчера во второй половине дня, и мои родители оба заметили, что люди, вероятно, очень страдают от депрессии. А на какую работу ты рассчитываешь?

— На любую, за которую будут платить, — выпалила она, и даже самой себе показалась такой же резкой, как и ее бабушка.

Адель ожидала, что он попрощается и уедет, но, к ее удивлению, он опустил велосипед на землю и начал рвать цветы с куста можжевельника.