Секс, ложь и вампиры

Макалистер Кейти

Адриан! О Боже, как я могла забыть о нем! Что случилось после того, как я призвала изгоняющее заклинание? Он ускользнул? Где он теперь? Я тут же попыталась дотянуться до него своим сознанием, но меня пронзила такая острая боль, что я снова едва не лишилась чувств.

– Кристиан, ты когда-нибудь слышал о волшебнице, которая могла творить заклинания устно? – обратилась Мелиссанда к темноволосому вампиру.

Боль медленно отступала, и я смогла вздохнуть полной грудью. Медленно и осторожно я попыталась пошевелить руками и ногами, молясь про себя,

чтобы они повиновались моей воле. Я не переживу, если мне снова придется стать пленницей своего тела. Не сейчас, когда жизнь моя приняла такой интересный оборот.

Кристиан задумался.

– Века два-три назад я встречал волшебницу, которая могла вербализировать заклинание. Но она была очень сильной волшебницей, а в этой я такой силы не чувствую. – Он томно махнул рукой в мою сторону и замер, заметив, как шевельнулась моя нога. – Ага. Я полагаю, она вернулась к нам.

Я сжала пальцы левой руки в кулак и обрадовалась до слез, что мое тело все еще подчиняется мне. Я остановилась во времени. Я растратила силы в борьбе с белым светом, но я сотворила заклинание и до сих пор жива и невредима. Во всяком случае, чувствовала я себя не хуже, чем до начала этого приключения.

Адриан. Что же случилось с ним? О Боже! А что, если я убила его так же, как убила Бет?

– Адриан? – спросила я осипшим, полным паники голосом. – Где Адриан?

– Она очнулась? Замечательно. Пойду поищу ближайшее озеро.

Я отвернулась от разозленной Элли, которая слезла с колен Кристиана, и посмотрела на Мелиссанду. Последняя, похоже, была единственной в комнате, кто симпатизировал мне.

– Где он? Где Адриан? – спросила я.

Мелиссанда беспомощно развела руками и посмотрела на Кристиана. Вампир подошел к кровати, на которой я лежала, укрытая стеганым одеялом. Он и ответил на мой вопрос:

– Предатель находится в заточении, волшебница.

В заточении. Это и хорошо, и плохо. Если я не убила его своим несостоявшимся заклинанием, то это могут сделать его тюремщики.

– Вы ранили его? – спросила я. Мои пальцы сжались, когда я представила, как он лежит на холодном полу мертвый и окровавленный.

– Он… – Кристиан задумался, и я уже знала: что бы он сейчас ни сказал, это будет ложь. – Он не ранен. Мы хотели бы знать, что именно связывает вас.

Не ранен. Я не поверила ему ни на йоту, но по крайней мере он жив. Иначе они бы праздновали полную победу.

– Нелл, что Предатель сделал с тобой? Как он подавил твою волю? – Мелиссанда присела на краешек кровати и положила ладонь мне на лоб материнским жестом, смутив меня. Она вампир… или как минимум женская особь их биологического вида. Кристиан был вампиром, и очень сильным, судя по ауре опасности, которая клокотала вокруг него. Неужели они не могут определить, что я Возлюбленная Адриана? Может, другие вампиры не чувствуют этого?

– Подавил мою волю? – Пока я не узнаю, где он и как я могу ему помочь, я буду разыгрывать из себя дурочку, что, как я подозреваю, будет несложно сделать.

– Он пил твою кровь, не так ли? – спросила

Мелиссанда, сочувственно глядя на меня. – Себастьян сказал, что от тебя пахло Предателем. Он думал, что ты присоединилась к Предателю, но я сказала ему, что это невозможно. Ни одна женщина, ни смертная, ни вампирша, не вынесет этого союза.

Я посмотрела на Кристиана и на Элли, которая стояла бок о бок с ним. Теперь на ней не было темных очков, но я видела, почему она носит их на людях, – ее глаза были самыми странными из всех, что мне доводилось видеть. Один – бледный, словно выцветший серый, а другой – карий в крапинку.

– Ты, похоже, беспокоишься о Предателе, – сказал Кристиан. Выражение его лица было совершенно непроницаемым. – Так он пил твою кровь?

Я смотрела на них и думала, как мне ответить на их вопрос. Если я скажу, что я Возлюбленная Адриана, что никакое он не чудовище, как они его расписали, поверят ли они, отпустят ли его? Или они и меня посадят в заточение и ненависть к Адриану выплеснется и на меня?

Лучше разыгрывать дурочку. Я не хотела врать Мелиссанде, которая мне искренне нравилась, хоть она и ошибалась насчет Адриана. Было очевидно, что это та самая ситуация, когда какую-то часть правды лучше держать при себе.

– Да, он пил мою кровь. Сразу после того, как светловолосый кровосос по имени Себастьян ранил его ножом. Я беспокоюсь о том, где он, потому что, – мой мозг, лишь недавно очнувшийся от того, что можно было назвать защитной дремой, лихорадочно работал, – потому что, по видимости, он принуждал меня помогать ему.

Вот. Пусть сами домысливают, что хотят.

– Моя маленькая девочка, – проворковала Мелиссанда, нежно дотронувшись до моей щеки. – Я знала, что он способен на самые ужасные преступления, но обратить невинную, поработить смертную – это самое страшное злодеяние для моих людей.

– Правда? – спросила я, не спеша возражать. Я очень надеялась, что она и дальше будет так думать. – А я считала, что порабощать людей – это любимое занятие вампиров.

– Только в книгах, – с улыбкой сказала Мелиссанда и бросила взгляд на родственника. – Моравы стараются слиться с людьми, а не привлекать к себе внимание.

– Мы должны задать тебе много вопросов, – ласково сказал Кристиан, но меня его мягкий голос не обманул. Он был Проблемой с большой буквы.

Я закрыла глаза, как будто мне было тяжело держать их открытыми. Голос мой довольно естественно дрогнул.

– Я постараюсь ответить на все ваши вопросы.

– Позже, – сказала Мелиссанда и похлопала меня по руке. – Ей надо отдохнуть. Она так пострадала, когда пыталась изгнать Предателя. Она должна поспать и набраться сил.

Изгнать Предателя? Хм. Надо узнать, что случилось с Адрианом. Мой мозг отказывался прокручивать заново события на вокзале, так что я понятия не имела, удалось ли мне с помощью сил, призванных на помощь, изгнать.

Себастьяна. А сейчас время едва ли было подходящим, чтобы спрашивать. Я приоткрыла глаза и спросила жалким голосом: