Секс, любовь, шизофрения?
Шрифт:
– Не плачь, все нормально, Будем надеяться , что все плохое кончилось. А он звонил?– не услышав ничего нового, поинтересовалась я.
– Да, звонил дважды, сказал, что не нашел нас и простоял у госпиталя до восьми вечера. Очень просил, чтобы ты позвонила, когда проснешься.
Я положила трубку. Значит звонил, где ж ты потерялся, милый ты мой, госпиталь не джунгли, и приемный покой один. Ну , ладно.
Набрала его номер, выслушала уже известную информацию и,пожелав спокойной ночи, с тяжелым сердцем, полным обиды и непонимания, положила трубку.
*****************
Утром
Назначили процедуру катетеризации и предупредили, что если найдут изменения, сразу увезут в другой госпиталь на операцию.
Было жалко, что мое здоровое доныне тело начнуть протыкать какими-то иголками и тащить этот катетер через ногу в самое сердце. Я даже заплакала тихонько, укрывшись простыней , чтобы не нервировать доктора.
Молодой крепкий санитар, ловко привязав меня к каталке, бодро покатил в другое отделение. Вся процедура заняла немного времени и мне даже разрешили смотреть на мониторе путь прохождения катетера. Было страшно и смотреть не хотелось, ждала окончания процедуры и результат. Медсестра доложила с улыбкой, что все замечательно, мое сердце здорово. Покатили обратно в палату.
Как только я легла в свою мягкую кровать, раздался телефонный звонок. Оказалось, что про меня вспомнили работники зубоврачебной клиники. Интересовались состоянием, но не врач, или хозяин клиники, а регистратор. Заслали казачка на разведку, узнать жива ли пациентка или им грозят большие неприятности.
К вечеру появился милый, принес обычный набор продуктов и уселся в сторонке. Он не подошел, не чмокнул, не взял за руку, чего я так ждала и желала. Дочь тоже была здесь, пыталась накормить меня, приободрить. Лев сидел безучастным монументом. Нужно было съездить за бумагами в офис, он даже бровью не повел при этом разговоре. Без машины туда добраться непросто и он это прекрасно знал. Выпутывайтесь сами, означало его молчание.
Дочь уходила угрюмая и похоже, хотела ему все высказать, но расстраивать меня побоялась.
На второй день дружок пришел взволнованный чем-то. Задал обычные вопросы о здоровье, не особо вслушиваясь в ответы, а потом, напыжившись, шутливо спросил:
– Как я выгляжу?
– Да красавец, а что это ты спрашиваешь? –Сказала я, чувствуя себя уродиной с трубочкой в носу.
– Да Маринку сейчас встретил. Сказал, ну хоть постой, поговорим, раз трубку брать не хочешь,– сказал и потом наверно сам понял, что этого делать не нужно, осекся.
– Так ты что до сих пор звонишь ей?– ужаснулась я. Это имя столько нервов стоило мне. Он упоминал ту даму часто и даже в интимные моменты. Похвалялся ее сексуальностью и даже разгульностью. Рассказывал, что она ему изменяла все время, но ведь вспоминал же столько лет. Значит любил, хотя и не признается. А теперь оказывается, встречаясь со мной уже не один месяц и, будучи так страстно вроде бы влюбленным, ищет встречи со старой пассией? Но ведь он же еще говорил, что если собрать всех его женщин и еще умножить на сто и то ты все равно будешь лучше всех.
Я помолчала лишь несколько мгновений и не стала ждать ответа или оправдания. Натянула простынь на лицо и сказала,
– Уходи.
Он посидел еще какое-то время, делая вид, что ничего не произошло
Человек меня предал на смертном одре. Больно, обидно, противно и гадко. Думала, что это конец.
**************
Так прошел второй и третий дни. Я лежала, ходить не могла, сил не было совсем.
Сделали тест на сканирование сосудов, снабжающих мозг кровью. И врач, проводивший анализ теста, сказал с улыбкой,
– Ваши сосуды можно показывать студентам, как образцовые.
Я знала это, но отчего же не выздоравливалось?
Друг звонил регулярно в обеденный перерыв и спрашивал, что привезти.
– Не приезжай, ничего не нужно,– отвечала я. Он и не приезжал.
Сердце болело от жгучей обиды и поправляться не хотело.
Пришла медсестра и сказала, что нужно сделать прививку от пневмонии, так как был сильнейший отек легких. Я пробовала отказаться, понимая, что прививка, это вакцина, с которой нужно бороться организму. На борьбу не было никаких сил. Меня никто не слушал, врач сказал– значит сделаем. Зачем было такому пациенту, который еле ползает, вливать еще и вакцину– неизвестно. Порядок , есть порядок. Правда они наверно забыли, что пациент лежит не с пневмонией, а с остановкой сердца.
На четвертый день меня выписали, сказав, что здорова и нет причин держать в госпитале. Возможно был какой-то стресс.
Я знала про свою личную боль, но сердце останавливалось из-за введенного лекарства, а не из-за стресса. Если бы это было так, в госпиталях бы лежали миллионы женщин, страдающих от черствости и изменчивости мужчин.
Приехала дочь, взяла под руку, и мелкими шашками, по-старушечьи передвигаясь, мы пошли на выход. Так началась моя вторая жизнь, которая была страшной для ранее здоровой, веселой оптимистки.
Вечером поднялась температура. Она была невысокой, но противной и мучительной. Это прививка давала о себе знать.
Дочь возмущалась, почему это ни в госпитале, ни в офисе никто не говорил, что произошел анафилактический шок и сердце остановилось именно из-за этого. Она влезла в интернет, нашла причины такого шока, меры спасения пациента и его посследствия.
Информация была страшной, и мы поняли, что еще хорошо отделались, если последствия потом не дадут о себе знать. Огромный процент смертности в первые 20 минут, ужас. Спасибо Ангелу-хранителю.
Через два дня, превозмогая слабость и чувствуя себя буквально Зоей Космодемьянской, я вышла на улицу. В голове шумело, ноги не шли, пот заливал лицо и бежал струйками по спине и ложбинке меж грудей. Нужно было заставить себя идти, чего бы это не стоило. Я вцепилась за ограду дома и медленно пошла. Пятьдесят метров дались тяжело и наконец не в силах больше бороться со слабостью, я остановилась и заплакала. Прохожие шли мимо, кто-то взглядывал, кто-то равнодушно проходил мимо, но ни один человек не спросил, как я себя чувствую, чем помочь? И я снова начинала плакать, потому что сама была такой, что непременно подошла бы к такой женщине и предложила любую помощь. Бывало, что я и домой отводила незнакомую старушку, хотя та жила неблизко. И мужчину от приступа эпилепсии на улице спасала, чего не сделала собравшаяся толпа вокруг. Я всегда была готова прийти на помощь.. А вот наступило время помочь мне, и никого нет рядом.