Секс не бывает безопасным (Повести)
Шрифт:
– Могу, – не согласился Генералов. – Откуда вы узнали о том, что здесь произошло преступление?
– Этика журналиста не позволяет мне никому говорить об этом.
– О том, что из молодой женщины извлекли все органы и заштопали… об этом позволяет, а о тех, кто эти бесчинства творит, – не позволяет. Вы на редкость мудро рассуждаете, вам не кажется? – Капитан вынул изо рта вновь растравленную сигару и выпустил в лицо Налетову огромное облако слезоточивого смрада.
Тот был вынужден сделать пару шагов
– Вы действуете против правил, – стал возражать до этого помалкивающий оператор, но его тут же увел в сторону бдительный лейтенант, оставляя балаболку одного против Дарьи и сыщика.
– Говорить будем? – Слегка бледное лицо Генералова стало стремительно сереть, а взгляд из-под черных бровей стал звериным.
Репортер замялся, и Данилова воспользовалась этим немедленно:
– Что ты приуныл, мальчик?.. Пися не стоит? Давай выкладывай яички из шкатулки. – Еще немного, и ее грудь коснулась бы Налетова.
Она почувствовала, что оба представителя сильного пола со своими попытками любезно объясниться остались далеко позади. Ее простой и понятный всякому русскому язык оказался куда более действенным.
Журналист сделал шаг назад:
– Почему вы позволяете, чтобы мне грубили?
Поиски защиты ни к чему не привели.
– В наше время понятие грубости несколько девальвировалось. Теперь минимум недовольства может вызывать только публичная кастрация или смертная казнь. Или вам об этом ничего не известно?
После столь прогрессивного заявления Олег перешел к торгам:
– Так вы позволите мне снимать, если я поделюсь информацией?
– Сколько угодно, – пообещал капитан. – Только не забудьте в репортаже попросить позвонить в милицию возможных свидетелей преступления.
Налетов кивнул.
– Полчаса назад к нам в студию позвонил какой-то мужик и сообщил, что под большой ивой, в парке, разбитом около супермаркета «Бавария», лежит труп молодой женщины. Мол, подъезжайте…
– И вы ему поверили?
– Почему бы и нет.
– Вы говорили с ним по телефону?
– Я.
– Какой у него был голос? Высокий или низкий, хриплый, а может, писклявый?
– Обычный, ну… приблатненный. Как мне показалось, слегка гнусавый. Многие парни лет в двадцать говорят так: заносчиво, с долей выпендрежа и необоснованного превосходства.
– Я понял. – Генералов приостановил поток прилагательных. – То есть это скорее всего совсем еще молодой человек?
– Да. В общем, так мне показалось.
– Вы не догадались записать разговор на пленку?
– Извините, нет. – Налетов позволил себе выказать раздражение.
– Он звонил из автомата или с какого-нибудь аппарата на квартире?
– Если вы имеете в виду фон, посторонние шумы, то здесь все чисто. Слышимость была хорошая,
– Можете работать, – разрешил капитан.
Олег дал командную отмашку оператору и повернулся в сторону ивы.
– Что же они делают? – закричал репортер.
Санитары погружали носилки с телом в машину.
– Увозят труп, – разъяснила Дарья. – А что, очень хотелось шокировать публику очередным зверством? Ничего не выйдет.
Ища помощи, Налетов посмотрел в глаза сыщику, но тот его не смог утешить:
– Она уже пахнет, извини…
Остаток дня Дарья провела на пляже. На ее округлую попку клюнуло аж двое страждущих, но она от них быстренько отбрехалась, сообщив, что больна сифилисом.
Размышляя над тем, что же вез в контейнере вместо витаминов обработанный водитель, она смотрела на бегущие к берегу небольшие пологие волны с крохотными белыми шапочками на гребнях.
Небольшая свинцовая тучка закрыла солнце, и море сразу потемнело. Еще не хватало, чтобы она привела за собой своих сестричек, тогда погода снова испортится, и прощай купание. Зато не будет жарко.
В этот раз она не на отдыхе. Что, интересно, сейчас делают японцы? Наверное, снова лежат на берегу и точно так же, как и я, морщат личики в преддверии ненастья. Может, обойдется?
Она оглядела небо. Тяжелый вздох возвестил о крушении надежд на хорошую погоду. Будет дождь. Как бы в подтверждение ее догадок налетел ветерок, и волны тут же откликнулись на его призыв к бунту. Они стали тяжелыми и поменяли цвет с темно-синего на черный. Скоро закрутит.
Утро следующего дня началось точно так же, как и утро предыдущего: Дада направилась к Аверкину.
Прогрессирующий биохимик встретил ее улыбкой и горячим чаем.
– Садитесь, я жду вас уже с шести утра.
По его виду было понятно, что он провел совершенно бессонную ночь.
– Похоже, ты не спал. – Она сочувственно оглядывала его помятую физиономию.
– Не каждый день тебе приносят вещество, которого нет даже в справочнике за прошлый год.
– Неужели? – Даниловой стало интересно, она даже перестала жевать резинку. – Ну и что в ампулах?
Кирилл Викторович отпил горяченького:
– Консервант. У него есть только код: А-37. Синтезирован в этом году японцами. В литературе он есть, следовательно, должен появиться в последующих изданиях всемирного справочника.
– И для чего он нужен?
– Предположим, вы удалили у кого-то почку.
Дарья хоть и училась в медицинском, но даже и предположить такое не могла.
– И?