Секс-незнакомец по соседству
Шрифт:
А запах какой — закачаешься. Толкаю язык между зубов, тут же заявляя свои права. Руки на автомате находят налитую грудь, мнут, массажируют.
Недолго думая, стягиваю с себя футболку. Отшвыриваю куда подальше.
Лида сначала глупо хихикает, потом сглатывает и проводит ноготками по рельефу…
— Вот так, сильнее.
Лида тяжело дышит, и я не без удовольствия наблюдаю, как она смело трогает моя член. Сдавливает именно так, как я люблю.
Когда в кровати все нормально, остальное – просто дело компромисса
Черт, я уже прощаю ей столько, сколько не терпел ни от одной женщины. Страшная штука любовь.
Лида послушно поднимает руки, давая стянуть с себя домашнюю рубашку.
У нее роскошная грудь. Большая, полная, с коричневыми сосками, которые под моим взглядом становятся похожими на маленькие вишни. Они и раньше были что надо, но в конце беременности просто охуенно красивые.
Тяну Мышку на себя и помогаю ей встать на четвереньки, вцепившись в спинку дивана в центре гостиной.
Блять, ничего красивее не видел, чем ее розовая текущая щель.
Трогаю пальцами, охеревая, сколько влаги она сейчас выделяет. Почти наматываю тонкие прозрачные нити, смачивая член.
— Посмотри на меня, — требую и Мышка поворачивает голову. Тянусь вперед, чтобы убрать волосы с ее красивого лица.
Скольжу головкой по мягким, набухшим складками. Раздвигаю их и снова глажу, толкаюсь в клитор. Лида охает, закусывает губы.
— Оттопырь попку еще сильнее.
— Ты кажется ослеп. Мою заднику сложно назвать попкой.
— Я не разрешал тебе разговаривать, — шлепаю по заду. – И для меня твой зад всегда будет попкой. Сильнее. Вот так.
Все не как не решусь ее трахнуть. Мысль о том, что где – то там мой ребенок немного шокирует. Так что я во всю использую пальцы. То царапаю внутреннюю часть гладких бедер, вынуждая Лиду инстинктивно чуть шире развести ноги, то едва касаясь кожи живота, очерчивая пупок и талию.
— О Камиль... Сделай так еще раз.
Я схожу с ума, но ее голос сейчас – самое невероятное. Надеюсь, Лида никогда не узнает, насколько сильным наркотиком является для меня и как сильно я боюсь ее потерять.
Еще одно движение. Пальцы внутри, полностью обтянуты ее тесным влагалищем. Как в перчатке.
В голове шумит, тело становится тяжелым и легким одновременно, пока пальцы пробуют на вкус то, что должен сегодня в полной мере познать член.
Я убираю руку из щели и тяну к ее губам, сам пристраивая своего бойца.
— Ну давай же, — елозит попкой Лида, а я пальцы ей в рот сую.
— Замолчи и соси. Активнее. Старайся.
Наконец толкаюсь внутрь, чувствуя, как от тесноты сводит горло. Горячая. Мокрая. Моя.
Блять, как охуенно. Внутри. Растягивать ее. Чувствовать, как горячее нутро пульсирует.
— Давай, Мышка, — подначиваю ее, руками цепляюсь в мягкие округлые бедра. Подталкиваю на себя, буквально натягивая на возбужденный ствол.
Она
Черный блеск ее похотливого взгляда, слюна, стекающая по подбородку – это что-то невообразимое. Я готов делать для нее все, что угодно, словно под гипнозом, пока она смотрит на меня вот так: с потребностью, с желанием, с… любовью.
Мне до боли приятен этот взгляд, но он же заставляет мои яйца сжиматься, а тело превращает в оголенный нерв.
Я впитываю ее запах, пока член скользит внутри, набирает темп, выбивая из Лиды пошлые стоны.
Лида опускает голову, кусает мои пальцы, когда делаю особенно грубый толчок, подготавливая ее к тому, что дребезжит внутри меня.
Знакомлю с давно спящим зверем, который уже потягивается, готовый к атаке.
Я прижимаюсь губами к ее пояснице, прикусываю кожу, смотрю как тонкие волоски поднимаются под моими касаниями, заявляя о том, как бурно по ее телу бегают мурашки. Толкаюсь все чаще, провожу руками по влажной от испарины спине, собираю в кулак растрепанные волосы. Она прогибается в пояснице, гортанно стонет.
А меня кроет, так что ноги немеют.
Я старался сдерживаться и приготовить как следует ее, но больше не могу.
В одно движение, резко и сильно насаживаю ее на себя по самые яйца, так что они бьются о скользкие половые губы… Чееерт…
Влажных звук наших соединившихся тел. Кайф нереальный.
— Давай громче, Мышка. Хочу слышать, как ты орешь… — двигаюсь все резче, взявшись за одну грудь сбоку, сжимая ее все сильнее.
Лида орет, а я уже орудую членом как безумный зек, впервые увидевший за много лет женщину.
Все чаще, все глубже, до пошлых шлепков тел, до стонов и пятен света перед глазами. Натягиваю Лиду за волосы, продолжая врезаться в ее жаркое нутро.
Сильнее.
Еще Сильнее.
До одури.
— Еще, Камиль. Господи, как я скучалаааа… — кричит Лида, а я зубы скалю, потому что это просто охереть как хорошо. С ней. В ней.
Глубоко и резко, сильно.
Я рычу от удовольствия, пока от живота расходятся круги удовольствия, и позвоночник простреливает раз и еще раз, превращая мир вокруг в непонятное разноцветное нечто.
Мы находим слаженный быстрый ритм, который только добавляет мне энергии.
Мне нужно все, до конца, до рваной сладкой, звенящей боли в яйцах. которая резко и неожиданно пробивает меня, оглушая и ослепляя.
— Черт, хорошо, хорошо… — сквозь судорожно сжатые зубы рычит Лида. Чувствую, как ее мышцы сжимают меня плотным кольцом, выжимая досуха. Кончаю резкими спазмами, почти подыхая от кайфа, из-за которого немеет все тело и еле ворочается язык, но я все равно шепчу.
— Люблю тебя, пиздец как.