Секс по алфавиту

the-glory-days

– И какая у тебя была буква? – спросил он, когда Белла протянула ему шапку. Он потянулся к ней, когда Белла ответила.

– D.

– D, - повторил он. – И что она означала? Игры с членом за ужином (Dinner dick play)?

– Ого! – засмеялась Белла. – Это ты только что придумал?

– Да, - рассмеялся Эдвард вместе с ней. – Так что она означала? – с любопытством спросил он.

– Наверное, десерт, - безразлично пожала плечами Белла.

– Да, кстати об этом, - начал Эдвард. – То, что ты проделала с пирожными…Когда ты облизывала

пальцы, это было невероятно горячо, не буду лгать.

– Да уж, это было отвратительно, Эдвард. Не собираюсь повторять такое. Крем в сочетании с твоей спермой не очень-то приятен на вкус, - поморщилась Белла перед тем, как выхватить у него из рук шапку.

– Я же не просил тебя делать это, - защищался Эдвард, и Белла толкнула его в плечо.

– Я знаю, - ответила она, - но я как-то прочитала об этом в журнале, и мне всегда хотелось попробовать, хотя они назвали это не «Игры с членом за ужином».

Смеясь, они вернулись в гостиную. Когда они сели, Белла несколько раз встряхнула шапку и протянула ее Эдварду. Он вытащил листочек, несколько раз пробежался глазами по букве Р, пытаясь придумать, что же можно сделать с ней.

– Хорошая буква? – спросила Белла.

– Я думаю, да, - пробормотала он. – Тебе придется подождать, малышка.

– Малышка? – скептически переспросила она.

– Да, это подсказка, Белла. Попробуй догадаться, малышка.

– Хорошо, папуля.

– Оооо, - зарычал Эдвард. – Я думаю, мне понравилось бы, если бы ты назвала меня папочкой.

– Пусть будет папочка, - промурлыкала она, и челюсть Эдварда едва не соприкоснулась с полом. Он внезапно почувствовал слабость в теле, так как вся кровь устремилась к промежности. – Девять есть, осталось еще семнадцать.

– Ну давай, малышка.

***

Ненавижу понедельники, подумал Эдвард и развернулся в кресле. С тех пор, как он вошел в офис сегодня утром, он не сделал абсолютно ничего. Он зашел в тупик с новой рекламной кампанией кроссовок Адидас.

– Эдвард, - позвала его Элис через интерком, прервав тем самым ход его мыслей. Ну, или скорее, его вращения в кресле.

– Да, Элис?

– Мистер Майерс хочет видеть тебя.

– Когда?

– Сейчас, - быстро ответила Элис.

Прежде чем Эдвард успел спросить, что она имеет в виду, мистер Майерс ворвался в его кабинет.

– Каллен, - обратился к нему Майерс, садясь напротив Эдварда.

– Сэр, как поживаете? – вежливо и с уважением поприветствовал его Эдвард.

– Прекрасно. Мы только что получили очередной платеж от компании-производителя зубной пасты. Ты отлично поработал, Эдвард. Я был очень доволен твоей презентацией, - сделал комплимент мистер Майерс, и Эдвард польщено кивнул.

– Спасибо, сэр. Не хочу показаться грубым, но есть ли какая-то особая цель у вашего визита?

– Да. Помнишь, мой ассистент звонил тебе в пятницу и говорил о том, что крайний срок в понедельник?

Эдвард кивнул, вспомнив панику, которая охватила его в

тот момент. Именно из-за этого он и спалил ужин и был в таком ужасном настроении.

– Отлично. Так вот, у меня плохие новости. Крайний срок – четверг, - сообщил он, и у Эдварда перехватило дыхание.

– Четверг, - повторил он.

– Я так и сказал, Каллен. Ты приедешь сюда в четверг утром и проведешь презентацию для меня и мистера Остина, а потом вы с Остином полетите в Нью-Йорк и представите наше предложение Робу Лангстаффу. Он прилетит из Германии, чтобы побывать на этой презентации, - строго сказал он.

– Когда я вернусь? – спросил Эдвард, снова перебирая в голове возможные варианты презентации.

– В воскресенье утром, я думаю. Мой ассистент позже сообщит Элис все детали. Сделай так, чтобы я тобой гордился, Эдвард, не подведи меня.

– Сделаю все, что в моих силах, сэр, - заверил он его.

– Это я и хотел услышать. Увидимся в четверг утром, - сказал мистер Майерс, выйдя из кабинета Эдварда и даже не дождавшись ответной реплики.

Как только дверь захлопнулась, Эдвард рухнул в свое кресло и уронил голову на руки. Раздраженно застонав, он потянул себя за волосы.

– Думай, Каллен, думай, - вслух заговорил он, пытаясь расслабиться, что было нелегко, так как он думал, что у него будет неделя на разработку кампании, а теперь оказалось, что у него всего три дня. Два с половиной, если точнее.

Следующие шесть часов в своем кабинете Эдвард провел, лихорадочно записывая возникающие идеи и панически вздрагивая с каждым ударом часов. Он не мог придумать ничего связного и выдающегося. В конце концов, он решил забрать наброски проекта с собой и поработать дома, запершись в своей комнате.

Белла вошла к нему около восьми – она принесла ему ужин - и это был единственный раз за вечер, когда они поговорили. Она поужинала рядом с ним, но вскоре ушла, оставив его наедине с работой. Эдвард был рад этой короткой передышке, Белле удалось успокоить его даже после того, как он пожаловался насчет Нью-Йорка и того, что пропустит свою букву в субботу. Белла швырнула в него картошкой и сказала не беспокоиться ни о чем.

Во вторник утром Эдвард проснулся позже, чем обычно. У него еще было достаточно времени для того, чтобы добраться до работы, но с Беллой они уже разминулись, а он так хотел увидеть ее перед работой и поблагодарить ее за то, что она успокоила его вчера.

Когда он вышел из своей спальни, то увидел завтрак на столе. Сев за стол, он, к своему удивлению, обнаружил не только завтрак, но и записку. Как только он прочел то, что было написано в ней, то тут же зашелся истерическим смехом. В записке было сказано:

Я слышала, что когда Эдвард Каллен падает в воду, то он не промокает. Он становится рыбкой.

Надеюсь, у тебя будет хороший день!

Белла

Он не мог перестать смеяться, перечитывая ее записку. Покачав головой, он положил ее в нагрудный карман рубашки.