Секс-рабыня

Джеймс Джулия

Лео медленно шел через толпу, здороваясь с гостями и выглядывая свою черноволосую красавицу.

А вот и она! Стоит в одиночестве с бокалом шампанского в руке.

Да! Надо отдать должное ее вкусу. Выглядела она просто великолепно!

На ней было строгое, но необычайно изящное черное платье и черные перчатки до локтей. На этот раз она сделала себе высокую прическу. И макияжа наложила поменьше. Ее длинную шею обвивали бриллианты, сверкавшие на белоснежной коже.

С минуту Лео пристально смотрел на нее. Какая необычная красота! Определенно надо увидеть ее полностью обнаженной, чтобы оценить по достоинству такое прекрасное тело.

Но почему она одна? И что это? Лео нахмурился и решительно подошел к ней.

– Почему вы не надели остальные украшения? – спросил он строгим тоном, подойдя к ней почти вплотную.

Девушка оглянулась.

Он отметил про себя, как испуганно расширились у нее зрачки, и это ему понравилось. Испуганно – значит, уже появились какие-то чувства к нему, и неважно какие, главное, чтобы не было равнодушия. Но сейчас его интересовало другое: почему она не надела диадему, серьги и браслеты в тон ожерелью, как ей было велено сделать?

– Итак, почему вы не отвечаете на мой вопрос? Где остальные украшения?

Ему показалось, что девушка лишь с большим трудом заставила себя сохранить спокойствие.

– Мне подумалось, что вполне хватит одной гирлянды, – ответила она с легким вызовом.

Лео нахмурился еще сильнее.

– Что?

– Мне кажется, что любое украшение призвано делать женщину красивее. – Девушка небрежно пожала плечами. – Или вы хотели, чтобы я напоминала своим видом рождественскую елку? Надеть все украшения одновременно – верх безвкусицы.

– Это вы так решили?

Тон голоса был подчеркнуто мягким, но у Анны пробежал холодок по спине.

– Так решил бы любой человек, наделенный художественным вкусом.

– Меня совершенно не интересует, что думает по этому поводу любой человек. Мои распоряжения, кажется, были предельно ясными.

– Что ж, по-моему, в этот раз вы определенно ошиблись. Надеть другие украшения, помимо ожерелья, означало бы испортить общее впечатление. Вульгарность несовместима с красотой. Даже если речь идет о бриллиантах.

Лицо мужчины сделалось каменным. Разумеется, Анна понимала, что ей следует признать свою вину и отступить. Сейчас не ее праздник, она здесь всего лишь модель, и ее пригласили сюда не веселиться, а демонстрировать украшения. Но она всегда старалась не выказывать своей слабости, по собственному опыту зная, что иначе противник тотчас поспешит добить тебя. И тогда прощай, чувство собственного достоинства.

Мужчина долго молча смотрел на нее. Нервы Анны напряглись до предела. Она догадалась, что он пытается таким образом сломить ее волю.

В таких случаях, как известно, лучшая защита – это нападение!

– Я нисколько не сомневаюсь, мистер Макариос, что такой богатый человек, как вы, не захочет прослыть человеком, лишенным вкуса.

В уголках его губ появилась еле заметная улыбка.

Ей сразу стало легче. Неужели она одержала верх, сумев убедить этого наглого красавца? Честь и хвала ей тогда!

Однако улыбка быстро исчезла.

– Вы ведете опасную игру, – вкрадчиво проговорил Лео Макариос. – Не советую вам обращаться так со мной. Здесь мой дом и здесь я заказываю музыку. Идите и наденьте все драгоценности, какие нужно. Помнится, днем вы требовали соблюдения условий контракта. И были правы. Теперь мой черед напомнить вам о том, что правила есть привила. Никакой инициативы. Жду вас с украшениями.

С этими словами хозяин дома повернулся и ушел.

Анне захотелось догнать его и влепить ему пощечину. Мало

того, что у него нет вкуса, так он еще плохо воспитан. Как он смеет обращаться с женщиной, пусть и простой манекенщицей, будто она существо второго сорта?! Впрочем, скандалы ей не нужны. А этот будет и вовсе означать немедленное завершение карьеры. Если ее выкинут с работы, то кто тогда будет платить за бабушку? Да и в принципе он прав, не она выбирает, что ей надевать. Надо досчитать до десяти и взять себя в руки. А нахалов в этой жизни хватает, бороться с каждым – значит, бороться с ветряными мельницами. Тем более что этот Лео Макариос является ее работодателем. Зачем портить себе карьеру из-за подобных пустяков?

Она пожала плечами.

Ему нужны бриллианты? Да ради бога! Она наденет их.

Анна быстрым шагом, насколько ей позволяла узкая юбка, направилась в отведенную для манекенщиц комнату, не заметив устремленного ей вслед пристального взгляда темных глаз с тяжелыми веками.

Камерный оркестр настраивал инструменты, гости занимали места в зале, отделанном в стиле рококо, с рядами зеркал и позолоченным потолком, украшенным причудливой лепниной. По обе стороны от оркестра стояли по две пары золоченых кресел, предназначавшихся для моделей. По замыслу устроителей вечера, гости, слушая музыку Моцарта, должны были заодно восхищаться великолепием драгоценностей из коллекции Левантски. Войдя в зал, Лео первым делом отметил, что три девушки уже заняли свои места. Он критично осмотрел их, при этом что-то отвечая жене австрийского министра, сидящей рядом с ним.

Одно кресло пустовало.

Лео недовольно сжал губы.

Определенно смутьянка!

Придется поторопить ее. Он повернулся к сидевшему сзади Джастину и движением подбородка указал ему на пустующее кресло. Тот мгновенно понял, чего от него хотят, и, быстро поднявшись, отправился на поиски опаздывающей девушки.

Время шло. Шум в зале постепенно стих.

И только когда дирижер поднялся на возвышение, в зал бесшумно вошла его черноволосая красавица. Села в кресло и скромно сложила руки на коленях.

На голове у нее была диадема, в ушах – длинные серьги, на обеих руках – браслеты, а шею обвивало бриллиантовое ожерелье.

Черт! Она действительно выглядела как рождественская елка.

Лео раздраженно стиснул зубы. Он ненавидел ошибаться! А уж тем более проигрывать!

Анна уже так устала, что еле стояла на ногах. Однако ей приходилось улыбаться и делать вид, что она с интересом слушает немецкого предпринимателя, подробно рассказывавшего ей о целебных свойствах производимой им минеральной воды.

И все-таки она была ему благодарна, ведь своим присутствием он избавлял ее от необходимости общаться с другими гостями.

Но, оказывается, она ошибалась. И еще как!

– Ханс, wie gehts? [1] – послышалось вдруг рядом.

Этот глубокий, выразительный голос нельзя было не узнать.

Лицо предпринимателя озарила теплая улыбка, и он тут же перешел на немецкий язык.

Анна попыталась воспользоваться удачным моментом и уйти, но Лео Макариос схватил ее за руку и удержал. По телу ее словно пробежал электрический разряд.

1

Как поживаете? (нем.).