Секс в другом городе
Шрифт:
Я откинулась на спинку стула и сделала глоток пива, в то время как все остальные, компенсируя мой недостаток аппетита, накинулись на китайскую еду, как волки на свежепойманную добычу, рыча друг на друга и устроив драку из-за хрустящей утки.
Даже Лайонел, не переставая сокрушаться по поводу уровня мононатриевых аминокислот, который его принудили превысить, умудрился сожрать две тарелки спринг-роллов и кисло-сладких овощей и, несмотря на свои заявления по поводу вегетарианства, — пять свиных ребер в соусе барбекю, прежде чем слинять
Родни, окончательно расшалившийся, настоял на его оплате из фонда представительских расходов, к которому уже не имел ни малейшего отношения.
— А что они сделают? — пренебрежительно бросил он, поставив на чек свой росчерк. — Уволят меня?
Дэмьен вскочил, взметнув в воздух бутылку пива.
— Тост. За Роддерса — пусть у него будет длинная и счастливая пенсия.
— Да, кстати, а как ты собираешься проводить свободное время. Родни? — Большой Эрик, откинувшись на стуле, ковырял в зубах одной из заколок Дженни, которую только что вытащил из ее локонов.
Родни тоже вскочил на ноги.
— Я, — радостно провозгласил он, поднимая бокал, — собираюсь просто наслаждаться жизнью. Конец работе с утра до поздней ночи…
— Когда это он так работал? — поинтересовалась Мэри.
— Не знаю, — ответила я, — должно быть, в тот день меня не было.
— Да уж, всю жизнь я трудился не покладая рук, и теперь настало время сесть и отдохнуть…
— Чем он и занимался последние двадцать лет, — шепнула я Мэри.
— … почить на лаврах…
— А не на заднице, — отозвалась она
— … и насладиться плодами своего труда.
— Огромной пенсией, кругленькой суммой в банке на Каймановых островах и стареющей мадам в Пекхеме, — шепнула я Мэри.
— Ваше здоровье! — И Родни одним глотком осушил восьмой бокал.
— Будем здоровы, — эхом отозвались мы с разной степенью воодушевления.
— И чтобы положить всему этому начало, — продолжил он, с сожалением глядя на свой опустевший стакан, — я хочу пригласить всех вас в клуб!
Он качнулся в сторону. Я едва не вскочила, чтобы подхватить его, но тут он сделал такое же движение в другую сторону, и я поняла, что он танцует.
— Ну, что скажете? Кто со мной?
Да, безусловно. Родни — король диско.
По дороге в ночной клуб мы посетили еще несколько баров. Нас покинули только Мэри, которой нужно было отпустить няню, и Гленда — ее ждала кошка.
Путь в «Оазис» нам преградили охранники. Можно было поклясться, что один из них — младший брат Майка Тайсона, другой тоже был порядочный громила, только повыше ростом.
— Интересно, какие здесь ограничения по возрасту? — Дэмьен провел рукой по копне своих почти черных волос.
— Не младше двадцати пяти, — отозвалась я, поглядывая на Дженни, которой не исполнилось еще и двадцати одного.
— Я имел в виду — в другую сторону. — Он кивнул в сторону Родни, который опять принялся приплясывать. — Ты думаешь,
— Не вредничай.
— Я серьезно. В некоторых местах очень странные принципы отбора посетителей. Возьми хотя бы «Питера Стрингфеллоу».
— Думаю, туда бы никто из нас не прошел. Все мы или слишком толстые, или слишком старые, или плохо подстрижены.
— Говори за себя, — Дэмьен взглянул на свое изображение в зеркальной двери. — Я бывал у «Стрингфеллоу» множество раз совершенно беспрепятственно.
— Там ты, может, и был, а внутрь-то тебя пускали? — Найджел тоже осмотрел свое отражение — с явным удовлетворением.
Большой Эрик был без галстука. Харви — в джинсах. Родни — пьяный и старый. Но, сбившись в плотную группу, расположив по краям наиболее презентабельных, а сомнительных — в центре, нам удалось проникнуть внутрь.
Родни, который обзавелся семьей в юном возрасте, в последнем баре признался мне, что никогда в жизни не был в ночном клубе. Нетвердой походкой войдя в огромный зал, он потрясенно воззрился на толпу скудно одетых женщин, выплясывающих под грохочущую музыку, трясущих задницами и скачущих в свете лазеров.
Он схватил с ближайшего столика оставленный билет и начал обмахиваться им, как веером, что-то бормоча и ухмыляясь.
— Черт возьми! — У него перехватило дыхание. — Они же в одном белье!
Родни устремился на танцпол, истекая слюной, все остальные направились в бар, а я — в туалет, немного освежиться.
Было странно оказаться здесь вновь так скоро, но я решила, что, раз уж так вышло, можно еще раз попытаться поставить галочку в моем личном списке побед. К сожалению, мой счет на кухонной двери по-прежнему равнялся нулю, в то время как соперницы уверенно рвались вперед. Но я была готова последнюю рубашку поставить на то, что больше никогда не отправлюсь домой к какому-нибудь придурку. Повторение «эксперимента с Ларри» мне ни к чему. К сожалению, все мужчины, с которыми я знакомлюсь, как один, ларриподобные. Хорошо бы я смогла отнестись к своей задаче с большим энтузиазмом. Я начинаю недоумевать, зачем мы вообще затеяли это глупое соревнование. Серена раз за разом попадает в десятку, Эмма постоянно вваливается домой на трясущихся ногах, с улыбкой до ушей. Только я по-прежнему не могу избавиться от комплексов и сдвинуться с мертвой точки.
Я вспоминаю Ларри.
Я вспоминаю Мейсона — приятеля Эммы.
Оба мимо.
Конечно, до определенного момента очень весело играть с мужчинами в их собственную игру, но когда приходит время решающего удара, я просто не в состоянии пробить. Ничего не могу с собой поделать.
Иногда я забываю, что заставило меня ввязаться в это мероприятие. Макс, вот причина. Макс и его моральные принципы, вернее, их отсутствие. Макс, лживый, лицемерный ублюдок. Макс паразит. Макс, который умолял меня вернуться, а пару недель спустя предложил другой свои руку и сердце.