Секс в эпоху согласия

Энджел Кэтрин

Однако это туманное «нет» иногда вовсе пролетает мимо мужских ушей, а вся деликатность и предосторожность выходит женщине боком в суде – царстве обвинений и придирчивых оценок. «Достаточно ли ясно и громко вы выразили свое несогласие? Уверенно ли вы отвергли его посягательства?»

Выходит, говорить «нет» – дело непростое. Но ничуть не проще говорить «да» и открыто демонстрировать сексуальное влечение. Начнем с того, что проговаривание женщиной своих желаний совершенно не гарантирует ей сексуального удовлетворения, как бы горячо ни уверял нас в обратном воинственно-оптимистичный дискурс согласия. Главные героини сериала Михаэлы Коэл «Я могу уничтожить тебя» (I May Destroy You), писательница Арабелла и ее подруга, актриса Терри, снимают модную квартиру

в Риме, где Арабелла пытается в срок дописать книгу. Они идут в клуб. Терри уходит оттуда раньше, но по пути домой заворачивает в бар, где знакомится с мужчиной. Мы, зрители, уже видели, как раньше он указывал на нее другу, но теперь он флиртует с Терри один. Мужчина приглашает девушку на танец, сексуальное напряжение нарастает – впереди ясно вырисовывается продолжение. Тут появляется его друг. Они начинают флиртовать с Терри вдвоем, ничем не выдавая свое знакомство. Флирт органично (по крайней мере, с точки зрения Терри) завершается спонтанным сексом втроем. После секса – вернее, после того как оба мужчины кончают, – они торопливо, не церемонясь, одеваются и уходят, оставляя пораженную Терри. Они получают удовольствие и достигают оргазма; но как же девушка? Она недвусмысленно и воодушевленно согласилась заняться с ними сексом, но это не мешает ей чувствовать себя использованной и выброшенной. Совсем пав духом, Терри видит, как мужчины вместе шагают по улице, – теперь ей совершенно очевидно, что они старые друзья и только прикидывались незнакомыми. Девушка с отвращением осознает, что ее сексуальное любопытство дало им возможность манипулировать ею и провернуть эту небольшую подленькую аферу. Так что же, сексуальное согласие и ясное выражение желания и правда гарантируют женщине наслаждение? Гарантируют, что она не станет для мужчины средством достижения удовлетворения? Как бы не так. Ни удовольствия, ни прав на него у мужчин и женщин не поровну.

При этом говорить «да» и открыто заявлять о своем желании тоже небезопасно. Сексистская традиция придирчивой оценки морального облика женщины не дремлет. Судебные процессы об изнасилованиях и домогательствах нередко превращаются в обсуждение того, давала ли жертва согласие на секс. Идея согласия, таким образом, затуманивается, смешиваясь с идеями удовольствия, сексуального возбуждения и желания. По меткому выражению одного именитого британского адвоката, идеальная жертва изнасилования должна быть «невинной или как минимум респектабельной» {13} . Если женщина для поиска сексуальных партнеров пользуется приложениями вроде Tinder, это может ухудшить ее позиции в суде, даже несмотря на то, что этот факт напрямую не связан с рассматриваемым делом. Склонность женщины к ни к чему не обязывающим сексуальным контактам может сыграть против нее в суде {14} . Другими словами, на свидании с парнем из Tinder изнасилования быть не может: ты же нашла того, с кем точно собиралась переспать!

13

Helena Kennedy, Eve Was Shamed: How British Justice is Failing Women (Chatto & Windus), p. 122–3.

14

Kennedy, p. 138.

Сексуальный аппетит женщины часто используется для оправдания мужского насилия. Иначе для чего, к примеру, адвокату обвиняемого демонстрировать на процессе нижнее белье жертвы, как это было в Ирландии в 2018 г.? Адвокат заявила: «Посмотрите на ее одежду. На ней были кружевные стринги!» Трусы истицы неоспоримо доказывали ее готовность к сексу {15} .

Не будем забывать правило: если женщина согласилась на что-то хотя бы раз и это стало известно, автоматически считается, что она согласна на все и всегда. В 2012 г. валлийский футболист Чед Эванс был обвинен в изнасиловании

девятнадцатилетней девушки и заключен под стражу. Однако информация о сексуальной истории его жертвы позволила адвокатам представить дело Эванса в ином свете, и в 2016 г. состоялось повторное судебное разбирательство. Суд рассмотрел показания двух мужчин, которые почему-то счел относящимися к делу. Мужчины заявляли, что жертва изнасилования «всегда проявляла склонность к необычному сексу (на четвереньках с проникновением в вагину сзади)» и во время секса приговаривала: «Трахай меня жестче!» {16} . Получается, что демонстрация удовольствия от секса тоже играет против женщины, – а между прочим, это то самое удовольствие и та самая сексуальная раскрепощенность, которые десятилетиями пропагандируются женскими журналами под знаменем сексуального освобождения женщины! {17} Вот вам и пример противоречивых сигналов!

15

Marie O'Halloran, 'TD Holds Up Thong in Dail in Protest at Cork Rape Trial Comments', Irish Times, 13 November 2018, irishtimes.com.

16

Sirin Kale, 'How an Athlete Used His Alleged Victim's Sexual History in His Rape Acquittal', Vice, 17 October 2016. Также Helena Kennedy, Eve Was Shamed, p. 139, and Clare McGlynn, 'Rape Trials and Sexual History Evidence: Reforming the Law on Third-Party Evidence', The Journal of Criminal Law, 2017, 81(5), 367–92.

17

Meg-John Barker, Rosalind Gill, Laura Harvey, Mediated Intimacy: Sex Advice in Media Culture (Polity, 2018).

Несколько лет назад я написала книгу о сексе {18} . В ней я рассказала о собственном опыте: о радостях и трудностях, о плохом и хорошем. Люди постоянно спрашивали меня, как я решилась на такой рискованный шаг – выставить на всеобщее обозрение свою интимную жизнь! – и говорили мне, что я очень смелая. Те, кому книга понравилась, говорили это с восхищением, те, кому она не понравилась, писали или произносили это совсем по-другому, выражая скорее шок. Общим было, как я заметила, недоверчивое удивление. И те и другие были убеждены в том, что рассуждать о своей сексуальности для женщины крайне неосмотрительно.

18

Katherine Angel, Unmastered: A Book on Desire, Most Difficult to Tell (Allen Lane, Penguin, 2012) (Farrar, Straus and Giroux, 2013).

Я, в свою очередь, изо всех сил старалась задвинуть подальше мысль, которая упорно маячила за всеми этими отзывами, – мысль о том, что мой публичный рассказ о собственном сексуальном опыте теперь и до самой моей смерти при необходимости можно будет использовать и против меня. Я никак не могла, хотя и очень старалась, перестать думать о том, что страницы откровений о сексе могут выйти мне боком. Если вдруг мне когда-нибудь доведется обвинять мужчину в домогательствах, они буквально развяжут ему руки.

Если кого-то из моих собеседников заметно передергивало от возмущения, я относила это на счет гендерных двойных стандартов и традиционной неприязни общества к женщине, свободно разговаривающей о сексе. Однако не исключено, что эта неприязнь не беспочвенна. В мире, который одновременно и настаивает на женской раскрепощенности, и наказывает за нее, открытость делает женщину уязвимой. Ее уязвимость, в свою очередь, вызывает страх, проявляющийся в форме либо благоговения, либо отторжения. Чье-то внутреннее «брр» – это просто сигнал распознавания опасности, коллективное предупреждение «Будь осторожна!».

Конец ознакомительного фрагмента.