Секс в Мегаполисе

Модар Стефка

… Вечерело. Посетителей в кафе практически не было, по крайней мере, не столь много. Олеся собирала со столов остатки еды, недоумевая: зачем вообще идут в кафе, если такую вкуснятину оставляют, едва надкусив.

Наверно она сбросила со счетов, что в кафе по обыкновению ходят, чтобы встретиться, поболтать, а еда – это предлог к общению.

Молоденькая сотрудница, юркая хрупкая девушка сказала, что той можно идти домой, они сами справятся. Добавляя, что у них принято отпускать новеньких домой пораньше. Олеся этому была несказанно рада. Она и впрямь за день набегалась

так, что, кажется, ноги её не слушались, ещё бы час и точно упала бы где-нибудь здесь, валясь с ног. Набрав сладостей, сказав, что Ольке нужно внимание и сладкое. Попрощавшись с сотрудницами, вышла.

В след послышалось:

– Отдыхай! Пока!..

Олеся вышла из кафе, как никогда полна впечатлений. Дорога до автобусной остановки была усыпана сотнями огней. И это так впечатляло. Вечерняя Москва совершенно иной город, нежели днём: сплошь и рядом магия; буквально перенасыщена иллюминацией, как рождественская ёлка. Мерцающие в разноцветье огни её делали «таинственной незнакомкой».

Олесе этот город казался уже немного родным, ведь где-то есть уютное гнёздышко. Значит она уже не приезжая, тем более имеет постоянную работу. Она невольно вспомнила администратора, что оказавшись с ней в туалетной комнате, прихорашиваясь у зеркала как бы, между прочим, сказала:

– Теперь ты наш сотрудник, так что не подводи!..

Надеюсь, нареканий в твой адрес не будет. Шеф сказал, что ты «тётка» ничего, старательная.

Стало как-то не по себе, в ужасе внутренне содрогнулась: «Тётка?!»

Внутреннее «Я» тут же вставило: «Займись собой или точно станешь тёткой!»

Мысленно сетую на то, что на ней непосильная ноша в лице Ольки и ей не до себя даже проронила скупую слезу. Но тут же смахнув, с облегчением вздохнула. Сознавая, что как никто она ответственна за свою «стрекозу»… Загружая свою душу столь обременительными мыслями и видимыми только ей проблемами. Олька, Олька, Олька…

…Оля в это время, сидя на кровати в своей комнате, мысленно прокручивала кастинги, анализируя свои ходы. Невольно возвращая себя на несколько часов назад…

…Толпа девушек. Каждая пытается пробиться без очереди. Она, как самая пассивная в конце очереди. Перед её носом на двери вывешивают табличку. «Кастинг закончен».

И это за сегодняшний день было трижды. Ей уже не хотелось никуда идти, чтобы испытывать судьбу. С усталостью и обречённостью принимая всё, как неоспоримый факт. Это не её время. Чем заняться? Она вообще не могла себе представить. Голова не варила. И это ввергло в депрессию.

Так она просидела пару часов, пока квартира не ожила от шума и гама Тани и Олеси, что гурьбой влетели в квартиру. Олю раздражал крик подруг. Она заткнула уши, боясь сделать то, о чем позже пожалела бы. Было слышно, как те перемещались по квартире. Наконец они зашли к ней. Олеся подала пирожное, Оля молча взяла. Племянница ей показалась какой-то странной. Она сидела перед телевизором совсем поникшая какая-то необычная, неосознанно жуя пирожное, монотонно переключая пульт, переходя с одного канала на другой. Молча, не проронив ни слова.

Таня, тоже была вне себя, мелькала перед глазами, как маятник

и как заведённая жаловалась по телефону Инне. Говоря, что точно не уснёт. На ходу невольно бросив, что ей приснилось такое, отчего мурашки по коже бегут. Со страхом ждёт, что именно так и произойдёт. Целый день как не своя, голова раскалывается на две части. Мигрень. Олеся не сдержавшись, выпалила:

– Вообще-то сны в субботу всегда до наоборот, значит жди лучшего варианта.

Та, радуясь такой новости, выбежала в ванну, чтобы привести себя в порядок. Она уже и сама устала от своей мигрени…

… Инна в это время была в парке, вопреки всему не спешила домой, ей хотелось рассмотреть вечернюю Москву с разного ракурса.

Перед глазами мелькнула девушка с коляской, и она искренне позавидовала. Как сговорившись, они вместе подошли к лавочке. Каждая из них, молча присев стала разглядывать случайных прохожих. Девушка монотонно покачивала коляску, укладывая спать своё маленькое чадо. Инна, вслушиваясь в скрежет колёс, мечтательно витала в облаках, неожиданно представив себя матерью, что вот также тихо в так покачивала коляску, убаюкивала малыша тихим монотонным: «А-а-а».

В реальность вернули приближающиеся шаги. Инна вздрогнула.

Это была мать девушки, присев сбоку от Инны та доверительно сказала:

– Моя от любви с ума сошла. Вы уж не обращайте на неё внимания.

Инна невольно посмотрела на молодую женщину, ища в ней то самое сумасшествие, не находя ничего странного. Мать, прикрывая рот рукой, прошептала:

– Она тихая, не буйная. Просто сама не в себе.

Инна вновь посмотрела на рядом сидящую девушку. Та сидела молча ушедшая в себя, не видя никого перед собой, и была белая как полотно. Стало как-то неловко.

Девушка, развернувшись, посмотрела в упор, в растянувшейся тонкой линии сомкнувших губ была едва заметна ехидная улыбка. От которой сердце Инны в одночасье похолодело. Она в ужасе посмотрела на мать девушки. Та поспешила успокоить:

– Не обращайте на неё внимания. Она больная.

Пожилая женщина, положа сумку на лавочку подошла к дочери, погладив по голове с мягкими нотками в голосе тихо сказала:

– Леночка надо идти домой, кормить малыша! – с заботой вынимая куклу из коляски, продолжая укачивать на руках. Девушка тут же встала, сияя улыбкой. Они, откланявшись, отошли. Инна этим была ошеломлена буквально наповал. Мать больной женщины, что-то вспомнив, вернулась. Взяв сумку, тихо прошептала:

– Вот видишь, допрыгалась… – кивая на дочь, – из-за любви сошла с ума, а я теперь нянчись с ней.

Как-то уж совсем озлобленно глядя в упор на Инну, тихо шамкая сухими губами, предостерегла:

– Смотри как бы и ты!..

Инна, подскочив на месте, озираясь по сторонам, хлопая выпученными глазами, высокомерно произнесла:

– Не сойду, я счастлива с мужем никак некоторые!.. Женщина, устало вздохнув, поспешила догнать дочь. Та, остановившись в ожидание матери в глубине аллеи убаюкивала куклу, подгоняя мать окриком. Инна, встав с места, уверовав в то, что такое с ней никогда не случится, решительно покинула парк…