Секс-защитник по соседству
Шрифт:
Их везут в Петербург. Вопрос к кому у нее даже не возникал, двух их четырех парней она узнала. Это были люди Ломоносова. Того самого, от кого ее спасла сестра. Того самого, кто так жестоко расправился с ее матерью. Того самого, кому ее обещали в жены.
Вина, стыд, злость, страх. Все это в ней смешалось в коктейль из отчаяния и не понимания, как быть дальше. Как спасти Пашу. Как сообщить сестре.
Она долго сдерживала слезы, но они сами без ее позволения стекали дорожками по щекам, от чего ее мужская рубашка намокала
— Отпустите меня, сестра заплатит, — в который раз пыталась она начать разговор, но парни только перебрасывались взглядами и полностью ее игнорировали.
Тело от долгого сидения нещадно ныло. Затекло. Они приехали к огромному загородному дому с башнями и кованными воротами. Когда ее выпустили из машины, ноги тут же подкосились, а Пашу, просто выкинули к лестнице дома.
На крыльце показался Молот. Она знала о нем не понаслышке. Он приставал к ней как то, а она ему дала по яйцам на одном из мероприятий отца. Вряд ли он забыл об этом.
Лысый, огромный, он внушал реальный ужас не меньше чем сам Ломоносов. Не зря же они были братьями.
Хотелось рвануть отсюда подальше, но испуганный взгляд Паши приковал сильнее всех цепей.
— Олег, что происходит? Ты их знаешь? — испуганно спросил он, еле поднимаясь с колен. Ей захотелось прикрыть глаза и исчезнуть, потому что парни что служили в охране дружным хором заготали.
— Ох, Олежа, — басит Молот и спускается прямиком к Ольге, что сквозь слезы смотрит на Пашу. Просит прощения.
Того снова толкнули, и он оказался на земле. Не так она хотела рассказать ему правду. Она вообще не хотела. Но резкий рывок рубахи доказал, что выбора у нее не много.
Влажный воздух окатил ее грудь, заставил приподняться соскам сквозь тонкую ткань лифчика.
— Давай, давай Олежа, раздевайся, покажи своему педику, что он вовсе и не педик.
На этих словах Оля хотела плюнуть в огромную рожу этого урода, но он предупреждающе рыкнул.
— Попробуй только, крошка и я раздроблю череп твоего дружка.
Она сглатывает слюну и спокойно терпит как ее раздевают догола, как щупают соски, как нагибают и бьют по заднице.
Она не дура. С такими людьми шутить нельзя. Именно от таких людей она сбежала с сестрой. Но как легко забыть об опасности. Свобода так их опьянила, а чувства к мужчинам из другого мира вскружили голову.
Надо было быть осторожнее, не пришлось бы терпеть унижения. Не пришлось бы выть от того, как ее развернули попкой к Паше и заставили его смотреть.
— Ну! Где член?! Нет члена?! Обломись педик. Она такой же мужик, как и ты.
Все ржут над словами Молота, а Оле впервые до зуда в груди хочется убить человека. Особенно когда слышит за спиной звон пряжки ремня.
Она испуганно вскрикивает, пытается тут же встать, но пара парней, хватают ее за плечи и один из них шипит на ухо:
— Я буду следующим.
— Целка принадлежит Ломоносову, а вот твою задницу
— А может и его потом трахнем, — ржет другой охранник и все продолжают глумится, пока Молот мнет Оле задницу.
Она уже прикусила губу, чтобы стерпеть то, что приготовила для нее судьба, но выстрел заставил ее вскинуть голову. Может быть полиция? Спасение?!
— Молот, иди шлюх трахай. Думаешь Славе понравится если он узнает, что ты опозорил его жену? — слышится голос, но она не видит кому он принадлежит. Только шаги. Чеканные, строгие.
— Ему насрать.
— Вот когда он тебе башку будет по асфальту раскатывать, ты у него и спросишь. Отпустите ее.
Оля повернула голову и столкнулась с металлическим взглядом мужчины в строгом, черном костюме. Остальные были в спортивных, и он ярко выделялся на их фоне, словно чиновник зашедший на футбольное поле.
Он не видела его раньше, но испугалась не меньше, чем Молота.
Он подошел ближе, оттолкнул бандитов и накрыл ее покрывалом.
— Парня в левое крыло, — распорядился он и подтолкнул Олю ко входу в особняк. – Ломоносов приедет и сам решит, что с ним делать. Ольгу Леонидовну в ее будущие покои. Там для ее уже все приготовлено.
Глава 31.
*** Ольга Романова ***
Это неделя была худшей в жизни Ольги Романовой. Она ненавидела себя. Чувство вины снедало денно и ночно и выхода из этого лабиринта внутреннего отчаянья не было. Она бродила по нему столь же яростно натыкаясь на стены, как в отведенной ей комнате. Большой, темной с огромной двуспальной кроватью ровно посередине.
Она внушала ужас своими размерами, как впрочем и картины, явно выбранные психом. Изображения удушений, пыток для женщин, закатанных глаз. Мороз кожи уже стал обычным состоянием Ольги, особенно сказывалось почти круглосуточное здесь пребывание. Даже звонок Анжелики не улучшал состояния.
В дверь несколько раз постучали. И я Ольга вся подобралась, ожидая кого угодно, только не его. Да еще в белом халате.
Тот самый спаситель со стальным взглядом и густыми, кудрявыми волосами. Он похож на монгола, но серые глаза выдают русские корни.
— Пойдемте, госпожа Романова.
— Куда? — тут же пятится она и прислоняется к стене. Как будто она может ее спасти. Вопрос лишь в том, от чего?
— На осмотр, — без эмоций говорит он и смотрит на очередной, несъеденный ужин. – Если вы не будете питаться, я поставлю вам капельницу с глюкозой. В пятницу приезжает Вячеслав. К его появлению вы должны быть здоровы.
— Зачем мне быть здоровой, — бурчит она и вскрикивает, когда он в несколько шагов преодолевает разделяющее их расстояние и хватает за запястье.