Сексуальная жизнь Катрин М. (сборник романов)
Шрифт:
Ее рука давила ему на грудь нестерпимым грузом. Одна мысль о человеческой плоти, стиснутой в этих убогих стенах, — его ли, ее или постояльцев — вызывала у него отвращение. В ее жесте он уловил нечто помимо утешения.
— Уберите руку, — попросил он.
Но ей казалось, что она постигает его одиночество. В конце концов, он был Розе мужем, и ее долг — облегчить ему боль. Прикосновение к нему успокаивало и ее тоже. Она чувствовала, что Роза выбрала в мужья того, кого считала настоящим мужчиной.
— Ты не одинок, Пол, — шепнула она,
Он осторожно приподнял ее руку и стал разглядывать; она испытала прилив благодарности. Потом поднес руку ко рту и внезапно, со звериной сноровкой, цапнул зубами.
Матушка охнула и, схватившись за кресло, попыталась от него отодвинуться. Укушенную руку она прижимала к груди.
— Ты сумасшедший! — крикнула она. — Теперь я начинаю понимать… — и осеклась.
Пол знал, что она хотела сказать: что это он довел Розу до самоубийства. Он не возражал выступить и в этой роли: она была ничуть не нелепей, чем его нынешнее амплуа — овдовевшего мужа, тайного любовника, управляющего гостиницей.
Он вскочил с кушетки.
— Хотите — покончу с этой музыкой? — спросил он и пошел через комнату к электрощитку. — Прекрасно, сейчас они у меня заткнутся.
— Что ты задумал, Пол? — со страхом спросила она.
— В чем дело, Матушка, вы что, боитесь? — спросил он, переходя на английский; он говорил захлебываясь, с презрением. — Не волнуйтесь, бояться вам нечего. Ничего не стоит заставить их перетрусить.
Он выключил рубильник, и дом погрузился во мрак. Она охнула и вцепилась в кресло. Пол надвинулся на нее.
— Хотите знать, чего они боятся? — спросил он громким голосом. — Так я вам скажу. Представьте себе, темноты, вот чего.
Он грубо схватил ее за руку и вывел в холл.
— Идемте, Матушка, познакомлю вас с моими приятелями.
— Свет, — сказала она, — свет включи!
Он потащил ее к лестнице. Саксофон захлебнулся и смолк. На верхних этажах захлопали двери, зашаркали подошвы, послышалась приглушенная разноязыкая речь.
— По-моему, вам пора познакомиться кое с кем из наших жильцов, — произнес Пол с отчаянной иронией и крикнул в лестничную клетку: — Эй, ребята! Поздоровайтесь с Мамочкой!
На площадке второго этажа зажгли спичку, выхватив из мрака призрачные бесформенные силуэты. Вспыхнула еще одна спичка и осветила лица — он вот уже много лет видел их изо дня в день: людское отребье, к которому принадлежал и сам он, бренное, нелепое и трусливое, а потому, в его глазах, тем более презренное.
— Мамочка! — заорал он, показав одной рукой на смутные лица, а другой вцепившись ей в предплечье. — Вот это наш мистер Алкаш Запойный. А там мистер Саксофон, наш сбытчик-добытчик, Мамочка, он нас от случая к случаю героинчиком балует…
Она попыталась вырваться.
— Отпусти! — зашипела она, но Пол не ослабил хватки.
— … А вот там прекрасная мисс Королева Сосалок 1933 года. Она и сейчас неплохо берет, если вынет вставную челюсть.
Разноязыкий ропот стал громче.
— Свет, Пол, — взмолилась она, — включи свет.
— Как, Мамочка, вы тоже боитесь темноты? Она боится темноты, — сообщил он постояльцам. — Ай-ай-ай, бедняжка. Ладно, солнышко, уж я о вас позабочусь. Сейчас все будет в порядке.
Он зажег спичку, и его искаженное мукой лицо выступило из мрака. Он издал протяжный невеселый смешок, отбросил спичку и вернулся в комнату. Включил рубильник, и свет зажегся. Как легко было их напугать, подумал он. Им, похоже, одинаково страшно что самим убить, что быть убитыми.
Он вернулся в холл. Постояльцы, кто в халатах, кто в наброшенных на голое тело плащах, разбрелись по своим номерам, ворча, как потревоженные звери. Теща Пола стояла, вцепившись в перила, и глядела на него так, словно видела первый раз в жизни.
С улицы вошел постоялец с рулоном газет под мышкой. Он был старше Пола, однако вид имел нарядный и представительный. На нем были чистое пальто и тирольская шляпа, которую он тут же и снял.
— Привет, Марсель, — равнодушно сказал Пол и подал ему ключ.
Марсель любезно поклонился Матушке и поднялся наверх. Она проводила его одобрительным взглядом.
— Он вам понравился, Матушка? — спросил Пол.
Она почуяла в его вопросе очередной подвох и не ответила. Он презрительно улыбнулся и покачал головой. Вот она — последняя и сокрушительная насмешка, которую припас ему этот вечер.
— Так вот, — произнес он, — Марсель был любовником Розы.
Глава двенадцатая
Время, стиснутое нарядными фасадами каменных зданий на улице Жюля Верна, остановило свой бег. Приходя сюда, Жанна сперва непременно оглядывалась, опасаясь встретить взгляд кого-нибудь из знакомых. Она запомнила, в каком порядке стоят припаркованные у обочины автомобили, досконально изучила яркий ободранный тент кафе и вечно пустующие строительные леса напротив многоквартирного дома, куда приходила далеко не впервые.
Она с удовольствием окунулась в прохладный душный полумрак подъезда. Оконце консьержки было закрыто, дом, как всегда, казался безлюдным. Жанна — она несла портативный проигрыватель — вошла в кабину лифта и поставила проигрыватель на пол, между ног. Как всегда, мысль о Поле тревожила ее все сильнее: она и хотела его, и боялась застать в квартире. Но их последняя встреча завершилась так необычно, так нежно, что чем выше она поднималась, тем радостнее становилось у нее на душе.
Когда она вставила ключ в замочную скважину, ей показалось, что она уловила все ту же ускользающую ритмичную музыкальную ноту. Дверь распахнулась в пустую, как ей показалось, квартиру. Ее шаги отдались от плит гулким эхом, взгляду открылись освещенная солнцем половина круглой гостиной и столь знакомый матрас.