Сексуальная жизнь в Древней Греции
Шрифт:
Однако поэт умел извлекать из своей лиры и другие звуки. В одном очаровательном стихотворении он выписывает ордер на арест Эрота, словно беглого раба; но Эрот и не думал бежать, он просто спрятался в очах Зенофилы. Поэт скорбит о необоримой власти этого мальчика и непереносимости возжигаемого им пламени - это особенно удивительно потому, что его мать Афродита родилась из холодных волн. Поэтому бесполезного сорванца следует продать; но со слезами в глазах он смотрит на поэта так трогательно, что тому вновь становится его жалко: ладно уж, пусть остается и играет с Зенофилой84.
Поэт Архий, известный своей дружбой с Цицероном, грустит о том, что невозможно уберечься от любви, да это и неудивительно, ведь у любви есть крылья и она всегда
Нужно бежать от любви, говоришь? Но напрасны усилья,
Ведь от крылатой любви как ты пешком ускользнешь?
Одним из виднейших эротических поэтов "Антологии" является Филодем Гадарский, знаменитый эпикуреец времен Цицерона, отзывавшегося о поэте как о хорошо образованном, любезном и ученом человеке. Среди его обширных литературных произведений нас интересует лишь сборник эпиграмм, который он издал и посвятил Пизо-ну; в нем он поэтически отобразил свой богатый опыт любви и винопития, а также опыт Пизона. Если верить Цицерону, в этих
84 Мелеагр: "Палатинская Антология", v, 142 , 213, 214, 176, 175, 177, 196, 197, 159 (ср. 171, 172), 203; xii, 53, 82, 83, 138, 139, 143, 150; 151, 170, 173, 194, 195; vii, 476. "весьма изящных стихах он описал разнообразные страсти, любое мыслимое распутство, попойки и пирушки и, наконец, свои прелюбодеяния, так что в них, как в зеркале, отразилась вся его жизнь" (Цицерон, In Pison., 29, 70). Цицерон добавляет, что эти стихи пользовались большой популярностью, а в известной сатире Горация (i, 2, 120), посвященной сексуальным излишествам, мы находим дословный перевод цитаты из Филодема. В этом отрывке Гораций замечает, что не следует заводить связи с замужней женщиной, потому что у таких всегда наготове отговорки. То они говорят: "Нет, не сейчас", то: "Да, если ты побольше заплатишь", то: "Подожди, пока не отлучится муж". Пусть этим довольствуются евнухи, которым некуда спешить; он соглашается с Филодемом и предпочитает женщин, которые не доставляют таких хлопот и берут недорого.
Исходя из интересов культурно-исторического исследования, остается лишь сожалеть, что эти эпиграммы Филодема (Anth. Pal., v, 3, 12, 45, 114, 119, 122, 123, 305, 307, 309) не дошли до нас в полном объеме. Однако из собрания Филиппа в "Палатинскую Антологию" включено по меньшей мере двадцать четыре эпиграммы, которым невозможно отказать в остроумии, прелести и изяществе, иногда сочетающихся с изрядным сладострастием. Он желал бы унести лампу из спальни и плотно притворить двери; только ложу позволено знать, какие дары приносит в сладостной тайне Венера. Гетере Харито уже шестьдесят, но ее спутанные черные кудри по-прежнему чаруют, мраморно-белые полушария грудей не прикрывает завистливая лента, ее неувядшее тело источает бесчисленные прелести - в общем, тот, кто жаждет пылкой страсти, по-прежнему найдет в ней то, что ищет. Очень мила оживляемая диалогом эпиграмма, описывающая сделку юноши с одной из тех дев, что всегда рады услужить. Это игра вопросов и ответов, как гласит приписка в рукописи:
Здравствуй, красавица.
– "Здравствуй".
– Как имя?
"Свое назови мне".
Слишком скора.
– "Как и ты".
– Есть у тебя кто-нибудь? "Любящий
есть постоянно".
– Поужинать хочешь со мною?
"Если желаешь".
– Прошу. Много ли надо тебе? "Платы вперед не
беру".
– Это ново.
– "Потом, после ночи,
Сам заплати, как найдешь..." - Честно с твоей стороны. Где ты
живешь? Я пришлю.
– "Объясни".
– Но когда же придешь ты?
"Как ты назначишь".
– Сейчас.
– "Ну, хорошо. Приходи".
[перевод Л. Блуменау]
Наряду с досужими шутками (например, имя "Филодем" обязывает поэта любить многих девушек по имени Демо) в словах обманутой в своих ожиданиях любовницы
В полночь, тихонько оставив на ложе супруга, пришла я,
Вымокнув вся по пути от проливного дождя.
Но почему у тебя мы сидим, а не спим утомившись?
Как подобает вот так истинно любящим спать?
[перевод Ю. Шульца]
В другой раз он находит прекрасные слова, чтобы воззвать к Селене богине Луны - с просьбой пролить на него свой мягкий свет, когда он творит дела любви; ведь и она была когда-то влюблена в Эндимиона, и знает, что такое любовь. Нежная девочка, почти еще ребенок, таит в себе угольки могучего пламени, которое она вскоре раздует в пожар - Эрот уже точит об оселок свои меткие стрелы.
Мелочная ревность и любовные капризы милой дают ему основание для жалобы:
Плачешь средь жалобных слов, о пустяшном пытаешь, ревнуешь,
Трогаешь часто меня, страстно целуешь, обняв,
Вижу, что ты влюблена... Когда же сказал я: "С тобою
Лягу, что ж медлишь?" - с тех пор ты уж не любишь меня.
[перевод Ю. Шульца]
Следующая эпиграмма вполне могла бы быть озаглавлена "Холостой выстрел": "Постой, красавица! Назови свое прелестное имя! Где бы я мог с тобою встретиться? Я дам тебе все, что пожелаешь. Где живешь ты? Я пошлю за тобой. У тебя кто-то есть? Прощай, гордячка! Ты не скажешь даже "прощай"? Я буду подходить к тебе вновь и вновь, потому что умею смягчать и тех, что потверже тебя. Теперь же прощай!"
С возрастом голос поэта становится мягче; с кротким сожалением он думает о юности и ее сладостных играх любви, на место которых пришли теперь мудрость и благоразумие, однако, примирившись с судьбой, он утешается тем, что всему - свое время.
Фарс, кинедическая поэзия, мим, буколическая поэзия, мимиамб
От относящихся к данному периоду лирических произведений в собственном смысле слова до нас не дошло почти ничего. Александр Этолийский, прозванный так по месту рождения, в середине третьего века до н.э. в своей элегии "Аполлон" вывел бога прорицания предсказывающим истории несчастливой любви. Парфений сохранил одну из них - рассказ о преступной любви жены Фобия к прекрасному Антею, которого она впустую пыталась соблазнить, а затем из мести сбросила в колодец.
В Нижней Италии, особенно в сладострастном Таренте (согласно "Законам" Платона, 637b, во время Дионисий был пьян весь город), получил развитие особый вид фарса, hilarotragoedia или так называемая драма флиаков (phlyax), и грубые народные фарсы этого типа быстро распространились по всей Греции. В литературу они были введены Ринтоном из Тарента, которому приписывалось тридцать восемь фарсов, большая часть которых, по-видимому, представляла собой травестийные перелицовки пьес Еврипида. От них не сохранилось ничего заслуживающего упоминания, однако из рисунков на вазах с изображением сцен из драмы флиаков или из плавтовской трагикомедии "Амфитрион" мы можем получить представление о грубом и местами в высшей степени обсценном характере этих народных представлений. Согласно одному замечанию Афинея (xiv, 621f), именем флиаков в Нижней Италии называли фаллофоров. Согласно знаменитому музыканту и биографу Аристоксену (Афиней, xiv, 620d, где приводятся некоторые сведения об этих фарсах), существовало два вида таких народных фарсов: "гиларо-дия", или "симодия", и "магодия", или "лисиодия" (названия происходят от имен поэтов - Симоса и Лисида; название "магодия", возможно, свидетельствует об их магическом воздействии), которые сопровождались песней и танцем, с тем лишь различием, что в первом случае актер играл мужские и женские роли под аккомпанемент струнных инструментов, тогда как во втором в качестве сопровождения выступали литавры и кимвалы, женские роли игрались в мужской одежде, и важным элементом были непристойные танцы (с. 106-110).