Сексуальная жизнь в Древней Греции
Шрифт:
ПЕРИПЛЕКТОМЕН:
Милостью богов, принять чем гостя, у меня все есть,
Ешь и пей со мною вместе, душу весели свою, Дом
свободен, я 'свободен и хочу свободно жить. Волею
богов богат я, можно б и жену себе Из хорошего взять
роду, и с приданым, только вот Нет охоты в дом
пустить свой бабищу сварливую.
ПАЛЕСТРИОН: Почему не хочешь? Дело милое
детей иметь.
ПЕРИПЛЕКТОМЕН: А свободным самому быть - это
и того милей.
ПАЛЕСТРИОН: Ты - мудрец, и о другом и о
себе подумаешь.
ПЕРИПЛЕКТОМЕН:
Хорошо жену ввести бы добрую, коль где-нибудь Отыскать
ее возможно. А к чему такую брать, Что не скажет: "Друг,
купи мне шерсти, плащ сотку тебе, Мягкий, теплый, для
зимы же -
Чтоб зимой тебе не мерзнуть!" Никогда не слыхивать
От жены такого слова! Нет, но прежде чем петух
Закричит, она с постели поднялась уж, скажет так:
"Муж! Для матери подарок подавай мне в Новый год,
Да давай на угощенье, да давай в Минервин день
Для гадалки-обиралки, жрицы и пророчицы".
И беда, коли не дашь им: поведет бровями так!
Без подарка не отпустишь также гофрировщицу;
Ничего не получивши, сердится гладильщица,
Жалоба от повивальной бабки: мало дали ей!
"Как! кормилице не хочешь вовсе дать, что возится
С рабскими ребятами?" Вот эти и подобные.
Многочисленные траты женские мешают мне
Взять себе жену, что станет петь мне эту песенку.
ПАЛЕСТРИОН:
Милость божия с тобою! Ведь свободу стоит раз
Потерять, не так-то просто возвратить назад
ее!
[перевод А. Артюшкова]
Помимо того, что многие думали приблизительно так же, как Периплектомен, специфическим и хорошо известным греческим феноменом являлось численное преобладание девушек; причиной тому были нескончаемые войны между городами-государствами, в которых погибали лучшие мужчины. Можно предполагать, что женщина, так и не дождавшаяся замужества - "старая дева", - не была в Греции редкостью, хотя наши источники, несомненно, не склонны подробно освещать жизнь этого достойного жалости типа женщин - в первую очередь потому, что в греческой литературе женщина играла, как правило, второстепенную роль, в частности, роль "старой девы". Но уже у Аристофана мы слышим жалобы Лисистраты (Lysistr., 596): "А у женщины бедной пора недолга и, когда не возьмут ее к сроку, уж потом не польстится никто на нее, и старуха сидит и гадает" [перевод А. Пиотровского].
В ситуации, схожей с ситуацией старой девы, находился и тот мужчина, брак которого оказался бесплодным; в обоих случаях цель, установленная самой природой, осталась недостигнутой. Вполне понятно поэтому, что в Греции нередко прибегали к усыновлению, правда, данный шаг имел также дополнительную мотивировку - желание оставить после себя тех, кто будет приносить жертвы и дары к могилам родителей.
Плутарх ("Ликург", 16) сообщает, что по закону Ликурга в Спарте было принято сбрасывать хилых и безобразных младенцев в ущелье Тайгета. Подобные случаи имели место даже в Афинах, особенно если на свет появлялась девочка (Moeris Atticista, 102; Aristoph, "Лягушки", 1288 (1305), см. также схолии к этому месту; о девочках см. Stobaeus, Sermones, 77, 7 и 8). Детей подбрасывали в больших глиняных сосудах, однако обычно это делалось таким образом, чтобы этих беспомощных маленьких бедолаг могли обнаружить другие, и если нашедшие их были людьми бездетными или очень любили детей, они брали малышей к себе на воспитание. Иногда случалось, что родители продавали детей, особенно, по словам Диона Хризостома (Oratio, xv, 8), тем женщинам, у которых их не было, но которые не хотели потерять мужа из-за своей бесплодности. Новая комедия, в которой нередки мотивы подбрасывания младенца, показывает, что данное явление было достаточно распространенным. Подкидышам иногда надевали на шею цепочки, оставляли колечки или другие легко узнаваемые вещицы (Еврипид, Ион, 1430; Лонг, i, 2; Aristaenetus, Epistiilae, i, 1; Heliodorus, ii, 31; iv, 8), чтобы затем при перемене обстоятельств их можно было бы опознать; эпизоды узнавания играют очень важную роль в комедии. Перед тем как перейти к подробному описанию греческого свадебного торжества, я хотел бы напомнить читателям разговор Исхомаха с его молодой женой (Xenophon, Oeconomicus, vii, 10),
2. СВАДЕБНЫЕ ОБЫЧАИ
Давайте последуем за греческим юношей и будем сопровождать его от помолвки до свадебного покоя. Греки были и остаются народом расчетливым; поэзия долгих ухаживаний была им глубоко чужда; семья и приданое имели куда большее значение, чем личные качества невесты. Однако было бы ошибкой считать, что приданое было чересчур большим; напротив, гораздо большее значение придавалось тому, чтобы состояние жениха и невесты было по возможности более или менее равным. Поэтому отцы дочерей со скромным приданым отнюдь не всегда были в восторге от того, что какому-нибудь богачу приглянулось милое личико их бедной девочки; об этом говорит Эвклион персонаж грубоватой комедии Плавта "Клад" (226 сл.):
Вот что мне на ум приходит. Человек богатый ты
И влиятельный, равно как я - из бедняков бедняк.
Дочь вот за тебя я выдам (мне приходит в голову):
Ты - что бык, а я - что ослик. Нас ли запрягать вдвоем?
Груза не снести мне вровень, ослик в грязь упал, лежит:
Бык не обернется, точно ослика на свете нет.
Ты мне станешь недругом, и класс мой засмеет меня,
Стойла нет ни там, ни здесь мне, если так разлад пойдет.
Изорвут ослы зубами, принажмет рогами бык.
От ослов к быкам уйти мне - очень это риск большой.
[перевод А. Артюшкова]
Крайне маловероятно, чтобы молодые часто виделись друг с другом или были близко знакомы до помолвки; это доказывается уже тем, что Платон9 во избежание взаимного обмана ратует за допущение более свободного общения между договаривающимися сторонами - требование, которое было бы излишним, если бы к тому времени оно уже осуществлялось на практике. Нетрудно поэтому понять мужа, который очень скоро начинал видеть в браке докучную обузу, и молодую жену, которая слишком быстро разочаровывалась в своих надеждах; трогательные слова нашел для описания этой грустной ситуации Софокл ("Терей", фрагм. 524; TGF, Nauck):
Теперь, в разлуке, я ничто. О, часто
Я размышляла так о женской доле,
Что мы - ничто. Да, в детстве, в отчем доме,
Не спорю, сладкую ведем мы жизнь.
Ведь бессознательность - нет лучшей няни
Для нас. А только мы созреем, цвет
Обретши юности, - к чужим нас гонят
От очага родного, продают,
К разлуке нас с богами принуждая
Отчизны нашей, с матерью, с отцом;
Тех - к незнакомым; к варварам - других;
Тех - в славный дом; а тех - под сень позора.
И лишь спряжет нас с мужем ночь одна,
Должны мириться мы, самим себе
Твердя, что жизнь нас к лучшему ведет.
[перевод Ф. Ф. Зелинского]
В целом, во внимание принималась природная закономерность, по которой женщина увядает раньше мужчины; поэтому устроители браков заботились о том, чтобы невеста была значительно моложе жениха. Еврипид (фрагм. 24, TGF, Nauck) ясно говорит: "В высшей степени недальновидно сочетать браком пару юных ровесников, ибо мужская сила не убывает даже тогда, когда красота женского тела уже увяла".