Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений
Шрифт:
Генри Мэсси изучил домашние видеосъемки детей, которые впоследствии были диагностированы как аутичные [37] . Он полагает, что решающую роль в зарождении аутизма – наиболее тяжелого и рано возникающего психотического нарушения отношений – могут играть повторяющиеся неудачные попытки установить визуальный контакт. Важно и другое его предположение, заключающееся в том, что причина нарушений – не неспособность матери ответить на попытку младенца установить визуальный контакт, но общая неспособность диады «мать – дитя» к формированию связи. Нарушение визуального взаимодействия является важной частью этой проблемы. Оно может возникнуть из-за 1) неспособности младенца; 2) неспособности матери; или 3) неумения их обоих подстроиться друг к другу. Аутизм, таким образом, можно считать ранним сбоем в установлении связи, причина которого лежит в матери, младенце или в них обоих. Симптомы отчужденности у некоторых детей, страдающих аутизмом, можно видеть уже в 4–6 месяцев.
37
H. Massie, «The early natural history of childhood psychosis», Journal of the American Academy of Child Psychiatry 14, 4 (1975): 683–707; H. Massie, «The early natural history of childhood psychosis: Ten cases studied by analysis of family home movies of the infancies of the children», Journal of the American Academy of Child Psychiatry 17, 1 (1978): 29–45.
Поразительные
Глядя на некоторые особые способы взаимодействия между матерями и их младенцами, можно попытаться перевести язык ранней коммуникации на язык взрослой физической и эмоциональной жизни и проследить конкретные аспекты сексуальных нарушений, происхождение которых скрывается в раннем детстве. Будет полезно позаимствовать у Дональда Винникотта его термин «отзеркаливание», который подразумевает, что ребенок сначала видит себя отраженным в глазах матери и, благодаря этому, обретает начальное чувство самости [39] . Эта концепция подчеркивает необходимость отношений с матерью для роста и обретения знания о себе как об индивидуальности. Посредством этого процесса формируются центральные аспекты Эго, основы ядра самости. Младенец растет, и если мать реагирует на его потребности и настроения, не искажая их, то материнское «зеркало» показывает «истинную» картину. Это значит, что если ребенок счастлив, она свидетельствует об этом, отражая его улыбку; аналогичным образом, если ребенок грустит или сердится, она одновременно терпит и отражает эти состояния. По мере того, как ребенок растет и становится более дифференцированным, возрастает и важность материнской функции контейнирования его эмоциональных состояний, поскольку эта функция помогает ему удерживать их как свои собственные чувства. По мнению Левальда, контейнирующий и трансформирующий аспект матери, как Бион назвал эту функцию, постоянно повышает уровни организации ребенка [40] . Таким образом, хотя взаимодействие между матерью и младенцем имеет обоюдный характер, все же именно мать направляет его в сторону более организованного опыта и сдерживает тревогу, ощущая, кем ребенок стремится стать, и в то же время имея представление о его потенциальном развитии, которого он сам не осознает. Обсуждение визуального контакта и отзеркаливания можно объединить в общую картину взаимодействия матери и ребенка, если вспомнить отрывок из работы Хайнца Лихтенштейна:
38
D. Burlingham, «Some notes on the development of the blind», Psychoanalytic Study of the Child 16 (1961): 121 – 45; Selma Fraiberg, Insights from the Blind (New York: Basic Books, 1977); H. Als, E. Tronick, and T. Brazleton, «Affective reciprocity and the development of autonomy: The study of a blind infant», Journal of the American Academy of Child Psychiatry 19, 1 (1980): 22–40.
39
D. W. Winnicott, Playing and Reality (London: Tavistock, 1971). Я не имею в виду использование отзеркаливания в трансферентной ситуации по Кохуту (1971), поскольку я пытаюсь описать актуальную фазу развития и его функцию. (H. Kohut’s The Analysis of the Self, New York: International Universities Press, 1971). Я полагаю, что Кохут, несомненно, использует данный термин как производную от этого феномена – так же, как и Лакан, оказавший влияние на Винникотта (J. Lacan, «The mirror as formative of the function of the “I”» Ecrits, A Selection, в переводе A. Sheridan, New York: Norton, 1977, глава 1, стр.1–7). То, как использую термин «отзеркаливание», имеет много общего с наблюдениями Кохута и Лакана, однако более непосредственно связано с пониманием его Винникоттом.
40
W. R. Bion, Attention and Interpretation: A Scientific Approach to Insight in Psycho-Analysis and Groups (London: Tavistock, 1970); H. Loewald, «On the therapeutic action of psycho-analysis», International Journal of Psycho-Analysis 41 (I960): 16–33.
Отзеркаливание тесным образом связано с возникновением тела, его образа и «чувства идентичности». Я считаю, что термин «зеркало» подчеркивает визуальный элемент этого опыта. Может показаться, что в примитивных формах «соматического узнавания» между матерью и младенцем… возникает нечто вроде переживания отзеркаливания, но «образ» самого себя, создаваемый зеркалом, на этой ранней стадии (до формирования образов) представляет собой скорее сенсорные реакции, чем результат зрительного восприятия… Более того, эти реакции, как и примитивные стимулы, их вызывающие, создают постоянный взаимообмен и чередование возникновения и удовлетворения потребностей между двумя партнерами этого симбиотического мира. Мать удовлетворяет потребности младенца, то есть фактически создает некоторые специфические нужды, которые ей приятно удовлетворять, и младенец превращается в орган или инструмент для удовлетворения бессознательных потребностей матери. Именно в этом мне видится связь между сексуальностью и возникновением в человеке чувства идентичности. Взаимодействие двух партнеров, в котором каждый ощущает себя уникальным и способным стать инструментом сенсорного удовлетворения для другого, можно назвать партнерством, в основе которого лежит чувственная вовлеченность. Я считаю, что к такому типу относятся сексуальные отношения взрослых индивидов. В примитивном чувственном обмене, происходящем между матерью и младенцем, можно усмотреть нечто, предвещающее взрослую сексуальность… Примитивные виды стимуляции, имеющие место во взаимодействии матери и младенца на ранних стадиях его жизни, есть простейшие, догенитальные формы взрослой сексуальности [41] .
41
H. Lichtenstein, «Identity and sexuality: A study of their interrelationship in man», Journal of the American Psychoanalytic Association 9 (1961): 179–260. Quotation is from pp. 206 – 7.
Когда мать смотрит на своего дитя до того, как он может увидеть ее, и в дальнейшем, когда она отвечает на его взгляды и улыбается, для младенца начинается развитие, которое простирается дальше первой потребности в привязанности. Обмен взглядами между ними вносит существенный вклад в его сексуальную и эмоциональную жизнь. Первые долгожданные улыбки запускают новый процесс между младенцем и его родителями – процесс познания друг друга и обнаружения себя в других. Младенец получает первый опыт власти, поскольку ему успешно удается подстроить мать к своему
«Ложная самость», согласно Винникотту, возникает в ситуации, когда младенец создает внешнюю личность, чтобы угодить матери, ценою своей истинной внутренней самости [42] . Для взрослых, вырастающих из таких детей, характерна ложная податливость и фальсификация. Мы можем найти истоки такого развития в неспособности матери отражать истинные эмоциональные состояния ребенка, усугубленной ее требованием, чтобы он полностью подчинился ее нуждам. Например, если депрессивная мать из тех, что были описаны Фрайберг, отражает только безрадостные чувства, у ее младенца в угоду матери может развиться ложная самость, также погруженная в депрессию. Любой признак радости будет подавляться, чтобы не огорчить ее. Если мать опровергает опыт младенца или требует от него таких эмоциональных реакций, которые могли бы скомпенсировать ее собственную неспособность, ему приходится показывать ей ложную самость, поскольку проявления истинной самости отвергаются и воспринимаются матерью как вредные для нее.
42
D. W. Winnicott, «Ego distortion in terms of true and false self», in The Maturational Process and the Facilitating Environment: Studies in the Theory of Emotional Development (London: The Hogarth Press, 1965), pp. 140 – 52.
Именно такое свойство младенца, как поиск объекта, стимулирует развитие ложной и сокрытие подлинной самости. Судьба подлинной самости в этой ситуации может быть различной в зависимости от глубины отвержения ее матерью, способности младенца выживать и доступности других первичных объектов, которые могли бы выполнять замещающую функцию. Но если разделение на истинную и ложную самость будет сопровождать младенца в его дальнейшем развитии, он будет продолжать скрывать свою истинную самость из страха потерять ее. Ребенок может казаться милым, радостным и послушным, и при этом глубоко внутри испытывать гнев или депрессию. В терминах Фэйрберна, в данной ситуации центральное Эго и его идеальный объект вытесняются, в то время как либидинальное Эго и либидинальный объект узурпируют их функцию. Если такие взрослые создают длительные отношения, их истинная самость рано или поздно начинает подавать сигналы, нередко имеющие форму сексуальных нарушений. Личности с ложной самостью могут испытывать (а могут и не испытывать) ощущение лживости, поверхностности и пустоты. Расщепление на подлинные и ложные элементы может также проявляться в форме сильных противоречивых желаний, подчас озадачивающих самого субъекта. Но чаще всего именно сексуальность, благодаря телесности соединенная с самым ядром эмоциональной сферы, становится той областью, где проявляются амбивалентные последствия таких проблем, даже если нет никаких других симптомов, указывающих на них.
Приведенный ниже пример показывает, как проблемы с отзеркаливанием, истинной и ложной самостью, а также отвергаемая потребность в заботе о собственном теле, проявились в сексуальных нарушениях у женщины.
Потребность взрослого индивида в поцелуях, улыбках и сексе имеет корни в обмене взглядами, прикосновениями и звуками между матерью и младенцем. Чувство благополучия возникает тогда, когда каждый партнер реагирует на другого. Если в детстве индивида отзеркаливание было нарушено и привело к формированию ложной самости, у него, скорее всего, будут проблемы с воспроизведением этого опыта во взрослой сексуальной жизни. Без способности к взаимному отзеркаливанию в сексуальном взаимодействии в отношениях между людьми возникают серьезные сложности, как это было в приведенном ниже случае.
Пенелопа С. была 40-летней сдержанной женщиной, матерью троих детей, любящей мужа и семью. Она могла достигнуть оргазма при мастурбации, однако в сексуальных отношениях с Ричардом, своим мужем, «не испытывала возбуждения». «Я не чувствую от него никакого тепла, он не может донести его до меня», – говорила она. Применяя поведенческие техники сексуальной терапии, она преуспела настолько, что смогла испытывать клиторальный оргазм в присутствии Ричарда, однако не могла выносить, если он при этом смотрел на нее. Ее жалобы на отсутствие тепла стали еще более горькими. Ричард поначалу также был очень сдержанным, но по ходу терапии его способность проявлять тепло в отношении Пенелопы возрастала. В начале их отношений она выбрала его именно за то, что от него не исходило угрозы невыносимой близости. Значительная часть проблемы была заложена в неспособности Пенелопы реагировать на его теплоту и заботливый взгляд. Она утверждала, однако, что холод в их отношениях был связан только с его неумением чувствовать и отражать теплоту. Ричард же, однако, испытывал уныние, когда его теплые чувства приводили к отторжению со стороны Пенелопы.
Пенелопа вспоминала своих родителей как людей холодных и дистанцированных даже по нормам ее родного Вермонта. Она особо отметила, что они всегда подавляли любое проявление боли, печали или гнева с ее стороны, говоря: «Чепуха! Ты вовсе не злишься. С тобой все в порядке», – или: «Не плачь! Это вовсе не больно!» Спустя некоторое время Пенелопа смогла описать, как она отдалялась от родителей, чтобы скрыть малейший признак своих настоящих чувств.
В этом случае неспособность испытывать вовлеченность в сексуальные отношения связана с трудностями эмоционального обмена обоих партнеров, но более тяжелые нарушения наблюдаются у жены, напоминающей ребенка, который не замечает теплоты во взгляде матери и разрушает взаимодействие с ней. Мать может это преодолеть, если будет очень стараться и терпеть сопровождающую этот процесс фрустрацию, однако существует предел, дальше которого пойти нельзя, как и в сексуальных отношениях. Похоже, что родители Пенелопы сами не умели ей отвечать, и она выбрала себе мужа, который также испытывал подобные трудности. Но, несмотря на свою сдержанность, Ричард пытался проявлять теплоту, что только раздражало Пенелопу. Она отрицала и искажала отражение чувств своего мужа подобно тому, как, по-видимому, ее мать отрицала и искажала ее чувства (а также с презрением отвергала более непосредственные предложения чувств). И она, и Ричард постоянно думали, что их потребность в тепле остается без ответа из-за бесчувственности другого.
Пенелопе удалось достигнуть осознания того, что у нее могут быть негативные эмоции и что ее нельзя заставить быть в хорошем настроении только потому, что так ей велели родители. Она начала понимать, что она отрицала ядро своей подлинной самости и что ей пришлось развить ложную самость. Переживая конфликт «подлинная самость против ложной самости», она отказывалась отвечать на чувства Ричарда и ограничила свою сексуальную жизнь одной лишь мастурбацией. Эти механизмы связаны с ранними формами первичных объектных отношений, которые мы рассматриваем. Они представляют собой попытку уберечь самость от объекта, то есть сделать так, чтобы отдаться другому стало невозможно. При таком сильнейшем отвержении, не дающем сформировать привязанность, никакие взрослые отношения, основанные на взаимности, не возможны.