Сексус
Шрифт:
Ответом было НЕТ! Самое категорическое НЕТ. Теперь, успокоившись, она могла разыграть небольшую сценку гнева. Да как я мог обвинить ее в этаком? За кого я ее принимаю, за потаскуху?
– Да ладно тебе. – Я решил сделать вид, что ничего не происходит. – Чего тут волноваться. Может, просто ветром надуло. Забудем.
Но забыть было не так-то просто. Прежде всего постельные радости оказались под запретом. Неделя прошла. А это долгий срок для того, кто привык этим заниматься каждую ночь, да еще и днем урвать, если получится. Каждую ночь у меня между ног как мачта торчала. Дошел до того, что однажды
Лучшим заменителем оказалась мастурбация. Она открыла мне новое поле исследований. Исследований психологических. В моих объятиях, с пальцами, запущенными в нее, Мона становилась необычайно откровенной, словно я задевал эрогенные зоны ее сознания. И начинал выделяться сок, «пакость», как она однажды выразилась.
Интересно, как женщины преподносят правду. Обычно они начинают с вранья, маленького безобидного вранья, с этакого прощупывания. Просто узнать, куда ветер дует, как вы расположены. Почувствовав, что вас это заденет не слишком, не слишком обидит, они отваживаются на первый кусочек правды, несколько ломтиков, искусно обернутых в ложь.
Например, та дикая автомобильная прогулка, в которой она сейчас шепотом исповедуется. Не подумай, что она с радостью выскочила из дансинга вместе с тремя странными мужиками и парочкой ошалелых бабенок. Ей пришлось согласиться просто потому, что никакой другой девушки не было на месте. Ну и потом, она, конечно, надеялась, что кто-то из мужчин окажется гуманистом, выслушает ее историю и даже выручит полсотенной бумажкой (это она, как всегда, для матери старалась: мать – причина и мотор всякого преступления).
Ну а дальше, как водится в автомобильных прогулках, им захотелось взбодриться. Но по-разному. Машина еще скорость не набрала, а две другие девицы уже задрали свои юбчонки выше колен и, что хуже всего, пили. Она тоже пила, но понарошку, только чтоб горло смочить, а те нагрузились как следует. Она не слишком возражала, когда кто-нибудь из мужчин целовал ее – в этом нет ничего страшного, но они начали сразу же ее хватать… вытащили грудь наружу, ляжки стали щупать, да еще сразу вдвоем. Они, как будто, были итальянцы. Скоты грязные.
Тут она призналась еще в одном – я-то знал, что это чистейшее вранье, но вранье очень интересное. Что-то вроде тех «деформаций» и «перемещений», что бывают во сне. Дело в том, что, как ни странно это звучит, девицам стало стыдно. Им стало стыдно, что из-за них она попала в такую переделку, и они пожалели ее. Они-то ведь знали, что у нее не было привычки заваливаться со всяким Томом, или Диком, или Гарри. И вот они останавливают машину и меняются местами: пересаживают ее вперед к волосатому парню за рулем, который пока что, кажется, ведет себя вполне прилично. Сами перебираются на заднее сиденье и усаживаются на колени к двум другим мужикам; юбки у девиц все еще задраны, они дымят сигаретами, смеются, выпивают – словом, на заднем сиденье все живут в полное свое удовольствие.
– Ну а что же все это время делал другой малый? – решил я наконец поинтересоваться.
– Да ничего не делал, – ответила Мона, – я позволила ему держать меня за руку и все время говорила
– Как же, рассказывай! – сказал я. – Что-то он ведь делал кроме этого?
— Я же говорю: держал меня за руку. Очень долго. Хочешь – верь, хочешь – не верь. А что ему еще было делать? Не останавливать же машину.
– Ты хочешь сказать, что он и не подумал остановить машину?
– Нет, напротив.
Несколько раз пробовал, но она его заговаривала… Вот такой линии она держалась и лихорадочно соображала, как бы ей вырулить к правде.
– Ну а дальше что было? – старался я помочь ей взобраться на крутую горку.
– Ну, вдруг он совершенно неожиданно потянул мою руку к себе… – Она остановилась.
– Давай дальше!
– Положил мою руку к себе между ног, а ширинка у него была расстегнута… А там у него такая штука торчала, что я просто испугалась. А он все не отпускал мою руку. Вот и пришлось его дрочить. И тут он остановил машину и потащил было меня из нее. Я буквально взмолилась: «Ты поезжай потихоньку, я все сделаю, только попозже. Дай мне в себя прийти». Ну вот, он вытерся носовым платком и тронул машину дальше. А потом принялся говорить мне отвратительные гадости…
– А какие именно? Можешь точно вспомнить?
– Ох, да не хочу я вспоминать об этом. Так противно.
– Да ты уже мне много чего рассказала. Не понимаю, что ты вдруг каких-то слов испугалась? Какая разница…
– Ладно, раз уж тебе так хочется. Он мне сказал: «С твоего позволения я тебя выебу. У меня на тебя давно уже стоит. Мне и задница твоя нравится, и сиськи. И нечего из себя целку строить. Ты, видать, ебаная-переебаная». Вот такие вещи он говорил.
– Так, ты, кажется, меня заводишь, – сказал я. – Давай дальше. Все рассказывай.
Теперь-то я видел, как радует ее эта возможность облегчить душу. Да и нам обоим не надо было притворяться больше – мы оба наслаждались в эту минуту.
Но мужчины как будто бы надумали устроить обмен дамами. Вот это ее по-настоящему испугало.
– Мне только одно оставалось: показать, что я согласна дать сначала ему. Он сразу же приготовился остановить машину и приступить к делу. «Нет, ты езжай медленно дальше, – прошептала я ему на ухо. – Немного погодя я все тебе сделаю. Я только не хочу, чтобы они на меня накинулись». И я сграбастала его палку и начала ее массировать. Она у него еще больше выросла. Клянусь тебе, Вэл, я такого инструмента еще не встречала. Просто как у зверя какого-нибудь. Он и яйца свои мне подсунул, огромные такие и тяжелые. Я его очень быстро качала, хотелось, чтоб он поскорей кончил.
– Послушай, – прервал я этот совсем распаливший меня рассказ о жеребячьем члене, – скажи честно, тебе ведь захотелось попробовать такую штуку?
– Подожди, – глаза у нее блестели, и внизу все намокло – я ведь тоже занимался массажем все это время, – а то я сейчас кончу и не доскажу тебе эту историю. Господи, вот уж не думала, что тебе захочется все это выслушать.
Она сжала ляжками мою руку.
– Поцелуй меня. – И тут же ее язык скользнул ко мне в рот. – Черт возьми, если б мы могли сейчас… Это же пытка сущая. Я с ума сойду.