Сектант
Шрифт:
– Пасты, – машинально поправил Сергей.
– Пасты? – запнулся Слава. – Почему пасты?
А правда, почему? Не говорить же, что во всех шариковых ручках, которые видел Сергей, была именно паста – тягучая, густая… Густая?
– Слава, нам для ручки нужна именно паста! Настолько густая, чтобы не вытекала.
Слава завис, обдумывая новую идею:
– Паста? Густая? Вытекать она, конечно, не будет… Так она, может, и вовсе к шарику не поступит. Застрянет, да и все. Сама течь не будет…
– Сама не будет – пропихнем!
Два доморощенных изобретателя склонились над бумагой.
– Смотри. – Сергей быстро рисовал карандашом. – Вот узел, вот трубка, вот чернила. Густые, говоришь, сами не пойдут… Что, если сделать так… Ставим здесь поршень, пружину и крышку. Пружина распрямляется, на поршень давит, и чернила идут к узлу.
Сергей знал, что в современных шариковых ручках никаких пружин нет. Ему было плевать – он не копировал чужое, он придумывал свое. Пусть неправильное, пусть сложное. Свое.
– Можно попробовать, – разлохматил волосы Слава. – Сергей, ты говорил, у тебя есть знакомый химик. Он сможет подобрать состав чернильной пасты так, чтобы она была не слишком жидкая и не слишком густая?
– Не спрашивал. Нужно уточнить.
– Здорово! Значит, пока неясно, как делать шарики…
Шарики… Перед глазами Сергея запрыгали, звонко отскакивая от бетонного пола и блестя отполированными боками, шарики из разобранного в детстве подшипника.
– Нужно знать, как сделать их ровными, гладкими и одинакового размера, – рассуждал Слава.
– Слава. – Сергей схватил его за руку. – А ты знаешь, как делают шарики для подшипников?
Рыжий изобретатель поднял остекленевший взгляд:
– Подшипники? Подшипники… Сергей! Точно!
Оба бросились обратно к бумаге.
– Значит, так. Я рассчитываю размеры и характеристики узла и пружинного поршня, ты, Сергей, поговоришь с химиком и поищешь в библиотеке технологию производства шариков для подшипников. Потом…
– Владислав Осипович, – в кабинетик Славы вкатился весельчак Абрамович, – вы документы-то подписали?
– Что? А, да.
Слава выкопал из стопки бумаг несколько скрепленных чуть ржавой скрепкой листков и протянул начальнику.
– Ой, Сергей Аркадьевич! Добрый день! Я вас сразу-то и не приметил. Можно вас на пару слов?
– Да-да, я уже уходил. Давай, Слава, завтра вечером встретимся, еще раз обсудим.
– Хорошо. – Слава уже уходил в астрал творчества.
– Сергей Аркадьевич, ну что там с нашими чернилами? Детишки, хе-хе, ждут…
– До конца месяца будут, – с уверенностью, которой, правда, не испытывал, заявил Сергей, – все идет согласно плану.
– Хорошо, хорошо, я просто так, напомнил. Торопиться не надо. Только как говорил Никита Хрущев: «Не спеши побыстрее».
Хрущев?!
– А вы знали Хрущева?
– Никитку-то? Конечно, знал. Вместе с ним в восемнадцатой кавалерийской под командованием товарища Жлобы с Корниловым дрались.
– Погодите, Иван Абрамович. А где он сейчас?
– Так убили его. Еще в двадцатом, под Архангельском.
Хрущев убит? Как же так?! А кто будет разоблачать Сталина… Хотя о чем это я? У здешнего Сталина преступлений не планируется. Или все проще и это не тот Хрущев?
– А вы откуда Никитку-то знаете?
– Да так… Слышал кое-что… Извините, а как отчество Никиты было? Может, я про другого думаю?
– Так Михайлович.
Сергей замер. Он совершенно точно знал отчество Хрущева. И абсолютно не помнил его.
Михайлович? Никита Михайлович Хрущев? Или не он? Кажется… Да нет, точно, кто-то говорил, что у Хрущева и у Никиты Михалкова одинаковые имя-отчество. Хорошо… Это помогло бы, если бы я помнил, как отчество Михалкова. Или здесь не точное сходство, а ассоциативная связь? Никита Михалков – Никита Михайлович. Так убит здесь Хрущев или нет?
Сергей встряхнул головой. Убит не убит, сейчас несущественно. Найти артефакт, запустить чернильное производство, придумать шариковую авторучку Хрущев ни живой, ни мертвый не поможет.
– До встречи, Иван Абрамович. В конце месяца придет первая партия.
– Я вам доверяю, Сергей Аркадьевич. Доверяю…
– Привет!
Зоя обрадовалась Сергею, как лучшему другу. Хотя почему как? Они же друзья.
А вот Зоины поцелуи так дружескими и не стали…
– Ты ко мне? – спросила она, оторвавшись от Сергея.
– Мм… Нет. В библиотеку, за книгами.
– Помочь? – Зоя легко перешла от объятий к делу. Сергей вздохнул. Ему она нравилась. Может, все-таки попробовать вернуть ее?
– Если можешь. Мне нужны книги по производству шарикоподшипников, учебник химии…
Через час Сергей выходил из библиотеки, неся перевязанную веревочкой стопку книг. Популярные брошюры о производстве подшипников – от такой популярности волосы шевелились. Учебник химии Верховского, пусть дореволюционный, с ятями и твердыми знаками, но ничего лучшего написать у большевиков пока не получалось. А как ставить задачу Виктору Алексеевичу, имея – будем честными – самые поверхностные знания по предмету? Значит, нужно повышать свой образовательный уровень.
Придется.
Для смазки мозгов, которые могут перетрудиться после учебника химии, Сергей прихватил тонкую брошюрку с заголовком «Натъ Пинкертонъ, король сыщиковъ. Заговоръ преступниковъ». Рядом хмурился остроносый человек, похожий на Шерлока Холмса, а внизу под заголовком что-то взрывалось, разлетались в стороны люди, дело происходило в каких-то катакомбах. В общем, страх и ужас.
Сергею стало интересно, кто такой Нат Пинкертон. Все его знают, и Камов, и Зоя, и даже, по ее словам, товарищ Бухарин однажды заявил, что нужно создать своего «красного Пинкертона».