Сектант
Шрифт:
Сергей вздохнул еще раз и кратко рассказал историю наезда на мастерскую.
– Значит, ночью они приходили сжечь мастерскую?
– Да.
– И вы знали, что они могут прийти, и никому не сказали?
– Почему никому? Вот, Виктору Алексеевичу сказал…
– Вы как-то забыли упомянуть, что речь идет о вооруженных бандитах. Газовые гранаты я вам передал больше как последнее средство…
– Кстати, они пригодились. Я справился…
– А вот эта рана на вашем плече? А обгорелая куртка? Сколько их было?
– Двое.
– А если бы их было трое? Четверо? Десять? Вы справились бы в одиночку?
– Я все равно ночую здесь…
– Не ночуете, а караулите. Сколько вы еще продержитесь без сна? День? Два? На третий день вы сгорите вместе со зданием, так и не проснувшись. Мы будем караулить вместе.
– Ребята, мне не хотелось бы перекладывать на вас свои проблемы…
– Во-первых, – химик движением руки остановил заговорившего было Кирилла, – есть некоторая разница между спихиванием трудностей на других людей и объединением усилий ради общего дела. Во-вторых, это и наша проблема. Эта мастерская такая же наша, как и ваша, в нее вложен наш общий труд, и нам точно так же, как и вам, не хочется, чтобы наши труды развеялись черным дымом.
– Надо в милицию сообщить… – наконец вставил Кирилл.
– Нет, – дружно ответили Сергей и химик.
– Что мы им скажем? Сергею Аркадьевичу угрожают? Кто? Где их искать? Доказательства?
– А поджог?
– А связь? Может, это местные хулиганы? Даже если нам поверят, чем милиция нам поможет? Выставит здесь красноармейца с ружьем? Нет. Так что…
– Есть кто живой?
Сергей вышел на крик. Во дворе стоял немолодой мужчина в милицейской форме.
– Вы хозяин? – спросил он.
– Да. Вышинский Сергей Аркадьевич. А вы…
– Ваш участковый надзиратель Линкевич Борис Казимирович.
Участковый полез в потертый планшет за листком бумаги и карандашом.
– Постойте. Как участковый? А Александр Денисович?
– Александр Денисович? Какой Александр Денисович?
Сергей встряхнул головой, пытаясь понять, что происходит.
– Ну прежний участковый… надзиратель…
– Ах, Денисыч! – Участковый хлопнул себя по лбу ладонью. – Думаю, имя-отчество знакомое, а кто – не понимаю. Он тоже участковый надзиратель, нас на этом участке двое работают. Он прийти не смог, он вчера утром… это… заболел сильно… В госпитале лежит.
Сергей вспомнил утреннюю перестрелку. Ну понятно, какой такой «болезнью» захворал напарник товарища Линкевича…
– Чем обязан визитом, Борис Карлович?
– Казимирович. Как это чем? А вон, – он безошибочно указал на обгорелый угол, – поджог. И стреляли тут у вас вчера. Так что давайте составим протокол о происшествии…
Участковый отпустил Сергея только через два часа, когда полностью оформил все бумаги.
Ночное происшествие пришлось описать в подробностях. Правда, в изложении Сергея (ребят он не стал впутывать, сказав, что ночевал один и они ничего не знают) мастерскую пытались поджечь неизвестные хулиганы, спугнутые его криком. Рассказывать об угрозах, наличии у него револьвера – то есть уже двух, а также о применении отравляющих газов Вышинский не собирался.
От стрельбы он открестился, заявив, что никто не стрелял, скорее всего, послышалось. Милиционер покосился на кровавое
После допроса Сергей и в самом деле почувствовал головокружение. Ночная катавасия не прошла бесследно: руки пострадали от огня, покраснели и чесались, в горле першило, в голове пульсировал пузырь боли. Сергей бодрился, говоря, что все замечательно, он порывался помочь Кириллу в работе, помочь химику в составлении чернильной пасты или, в крайнем случае, поработать с шариками…
Ребята не поверили его заверениям, изловили Леночку и отправили ее за врачом.
Врач, лет так сорока, с широкой черной бородой, больше похожий на старого пирата, осмотрел больного, заставил высунуть язык, прослушал грудь забавной блестящей трубочкой, в точности такой, как торчала из кармана доктора Айболита. После чего заявил, что признаков отравления не наблюдает, но для профилактики рекомендуется выпить крепкого чая или кофе и погулять на свежем воздухе. Смазал Сергею руки желтоватой мазью, приятно пахнущей пчелиным воском и травами, не чинясь, принял червончик и откланялся. Рану на плече Сергей показывать не стал, кто его знает, все же врач, наверняка сумеет отличить пулевое ранение от, так сказать, гвоздевого. Еще в милицию сообщит…
Ребята заверили Сергея, что справятся без него, и чуть не силой вытолкали его на прогулку.
– Ой, привет! – Зоя обрадовалась Сергею, как давно пропавшему родственнику. – А чего ты такой бледный?
Пришлось рассказать историю ночного пожара еще раз. Зоя ахнула и потащила его поить чаем.
– Надо же. – Она сидела, уперев подбородок в сплетенные пальцы, наблюдая, как Сергей тихонько отхлебывает горячий чай. – Такие интересные вещи происходят в городе, а я даже не видела ничего. Слышал, в городе позавчера арестовали банду белогвардейцев?
Сергей опять вспомнил выстрелы:
– Да, слышно было хорошо.
– Вот! У нас в городе действуют беляки, устраивают перестрелки, даже убили двух огэпэушников, твою мастерскую жгут, а я сижу тут, в библиотеке! Можно я с тобой подежурю?
– Нет! – Только Зои не хватало. Она девчонка, конечно, бойкая и наверняка сумела бы постоять за себя, но все равно, в случае чего Сергей не смог бы оставить ее, пришлось бы одновременно и ее оборонять, и мастерскую. То есть в конечном счете Зоя бы только мешала.
– Нет так нет. – В отличие от большинства знакомых Сергею девушек, Зоя понимала значение этого слова. – Тогда можно я хотя бы приду посмотреть на мастерскую? Завтра? Можно?
Она изобразила такую умильную, умоляющую мордочку, что Вышинский не выдержал. Рассмеялся и разрешил приходить в любое время дня. Не ночи!
Сергей заглянул на работу к Славе, но тот был чем-то занят и пообещал нагрянуть в мастерскую завтра с утра, чтобы вместе провести эксперименты по подбору требуемой вязкости чернильной пасты. Заодно пообещал привести Катю, чтобы помирить их двоих.