Сектант
Шрифт:
– А кто не дал мне этого сделать?
– А кто соблазнял меня голым телом?
– А кто…
Они не выдержали, рассмеялись и слились в поцелуе. Затем Зоя спрыгнула с кровати и принесла со столика фанерку, карандаш и несколько листов бумаги:
– Рисуй.
Я не умею, хотел сказать Сергей, но понял, что в глазах Зои он упадет. Он перевернулся на живот, положил лист на фанеру, примерился… Несколько быстрых штрихов изобразили женскую фигурку.
– Это я? – Зоя легла Сергею на спину и положила подбородок
– Ты. Какую одежду тебе изобразить?
– Любую. Я посмотрю на твою фантазию.
Сергей «одел» картинку в бикини.
– Что это? – утащила листок Зоя. – Нижнее белье?
– Купальник.
– Купальник? Он же почти ничего не закрывает. Хотя…
Зоя съехала с Сергея, легла на спину и, прикрыв один глаз, посмотрела на листок.
– Хотя мне нравится. Общественность будет эпатирована, а что может быть приятнее, чем ошарашить мещанина? Я даже хотела организовать у нас в городе общество «Долой стыд», но потом решила, что синяя кожа в мурашках всех только рассмешит…
– Что такое «Долой стыд»? – переспросил Сергей, нарисовав фигурку в стрингах и одевая третью в джинсы и топик.
– Это общество, которое несколько лет назад было организовано в Москве. Его члены пропагандировали отказ от буржуазной стыдливости, для чего ходили по улицам голыми…
– Как?
Сергей оторвался от картинки с мини-юбкой и повернулся к Зое. Та рассмеялась:
– А я думала, тебя совершенно невозможно вывести из равновесия! Все, на что любой другой проворчал бы: «Какое бесстыдство!» – ты воспринимаешь как должное. Что, у вас там по улицам голые не ходят?
– Не ходят, – покачал головой Сергей. Кто бы мог подумать, нудисты и большевики! А хотя чего он хотел? Здесь все по-другому. – А что с этим обществом случилось?
– Его разогнала милиция и морозы, – хихикнула Зоя. – Вот такая мы страна, страна свободных людей. А ты какими нас представлял?
– Знаешь… – Сергей нарисовал Зою в камуфляже и с автоматом на ремне. – Такой серой, мрачной страной, где все ходят в одинаковой одежде, с утра до вечера работают на заводах и фабриках, живут в казармах и всех недовольных расстреливают или сажают в тюрьму… Секс под запретом, только для воспроизведения потомства, все, что эротичнее поцелуя, – уже порнография.
– А ты не слышал о «Стакане воды»?
– Это что?
– Есть такая теория, что к сексу нужно относиться как к утолению жажды. Захотел и выпил, захотел и… Мол, нет в этом ничего стыдного или зазорного. Правда, мне она не нравилась. Ее поняли так, что женщина вообще не человек, а только средство утоления похоти, каждая комсомолка должна отдаться комсомольцу по первому требованию, хочет она этого или нет.
То, что большевики здесь придумали не только нудизм, но и сексуальную революцию, Сергея уже не удивило. Почему бы и нет? Здешние революционеры любят безумные идеи
– Зоя, а ты разве комсомолка?
– Да. А ты думал нет?
– Честно говоря, думал нет. Я комсомолок иначе представлял.
– Какими же?
– Не такими… раскрепощенными…
– Я себе сектантов тоже представляла другими. Дай посмотреть!
Зоя начала рассматривать листки. Некоторые вещи, вроде ботинок на платформе, она сразу отвергла, другие, например мини-юбка, привели ее в восторг. По словам Зои, мини «эпатирующе и эротично». Последняя картинка, где Сергей нарисовал Зою на мотоцикле, в высоких ботинках, кожаных штанах и куртке-косухе, ей особенно понравилась.
– Как ты угадал? Мотоцикл – мое давнее увлечение! А что это за зигзаг?
– Молния, – ляпнул Сергей и прикусил язык. Вот сейчас она спросит, что такое молния, и что ей скажешь?
– Молния? Как у курток летчиков? Здорово! У тебя богатая фантазия.
– У тебя тоже… – поддразнил ее Сергей.
– У меня… – Зоя сбросила бумагу на пол и начала подкрадываться к Сергею. – ОЧЕНЬ богатая фантазия…
Сергея разбудил громкий звон. Он поднял голову от подушки.
Будильник. Огромный, с двумя блестящими чашечками сверху и черным изломом стрелок.
Зоя лениво потерлась о Сергея и открыла глаза.
– Будильник? Уже утро? Ты будешь еще спать? Я на работу пойду.
Организм взвыл, требуя продолжения здорового сна и напоминая, что ему на работу не нужно.
Сергей встал:
– Я с тобой. Мне нужно объявления посмотреть.
Зоя натянула черные шелковые шортики:
– Объявления? Сергей, а зачем тебе оккультисты?
Сергей обнял ее сзади и поцеловал в затылок.
– Мне нужно вернуться.
Зоя вывернулась и посмотрела Сергею в глаза:
– Узнаю ли я когда-нибудь, кто ты такой?
– А сколько сейчас времени? – Сергей оторвался от чая с вишневым вареньем, которым его угощала Зоя («Сама варила»), и оглянулся в поисках часов.
– Полдесятого. – Девушка посмотрела на миниатюрные золотые часики.
– Сколько? – Сергей отхлебнул большой глоток обжигающего чая и подавился. – Я ведь обещал в одиннадцать часов быть в школе.
– В какой школе? Кому обещал?
– Девушке…
– Какой еще девушке? Я если я возревную?
– Катя… секретарь комсомола… Рыженькая такая.
– А, Каталин.
– Почему Каталин?
– Потому что она гусарская куртка.
– В смысле? – Сергей наконец допил чай и удивленно посмотрел на Зою.
– В смысле венгерка. Она же нерусская.
Венгры в представлении Сергея были похожи на кавказцев: черные, носатые, добродушные. Уж никак не рыжие. А с другой стороны, почему бы и не рыжие?