Сектор обстрела
Шрифт:
Пришлось отстегнуться от питания шлемофона и, забросив автомат за плечо, выбраться из башни с ногами. Рустам протянул руку, взял спички, на долю секунды оглянулся и отвлекся от дороги.
Все произошло так быстро, что Богдан не успел даже испугаться.
В следующее мгновение, где-то совсем близко за поворотом рвануло. Вращаясь, как юла, оттуда вылетел здоровенный танковый каток. Описав нисходящую траекторию, он с глухим звоном ударился об огромный камень в реке и расколол его пополам. Не успел каток остановиться — застучали одиночные выстрелы. Впереди идущий БТР стал, как вкопанный. Рустам едва не всадил ему в борт всей массой своей машины. Но все же среагировать
У БМПшки тормоза не визжат, но если применяются внезапно, на скорости — она останавливается так, что аж корма на полметра подпрыгивает. Так оно и вышло. При торможении Рустам слегка подвернул штурвал влево. Если бы Богдан не держался правой рукой за люк — вылетел бы под гусянку, как пуля. Но все же толчок был настолько силен, что Белоград не удержался. Перелетев через ствол, цепляясь за ребристый щит ногтями, он все же сорвался с правого борта на дорогу. В полуметре от гусениц был невысокий обрыв, по которому инерция понесла сержанта к реке.
Пока катился вниз — больно впился в ребра затвор. Острые камни разорвали кожу на руках и ногах. Несколько раз ударился головой. Если бы не шлемофон — разбил бы. Но он почти не слышал боли. "Машина без оператора. Сожгут, как два пальца… Назад! Назад! Назад! Какой мудак!.." — ругал себя Богдан. Чтобы заглушить охвативший его ужас, Белоград заорал:
— Назад! Назад! Назад! На…аза…ад!
Где-то наверху застучали по броне пули. По его броне. Машинально Белоград поднял голову. Рустам, похоже, еще не понял, что сбросил с борта наводчика. Он захлопнул люк «по-походному» и, чтобы не подставлять машину неподвижной мишенью под прицел гранатомета, как бешеный, бросал ее то вперед, то назад. А места для маневра было совсем мало.
Тряхнув головой, Богдан вскочил на ноги, снова поднял глаза на машину и похолодел от ужаса и растерянности. На правом борту, под пулеметом болталась на проволоке граната. Все суставы словно парализовало. Как в кино, приблизился фокус, и сержант скорее понял, чем увидел — один конец проволоки был зафиксирован на борту, а второй переброшен через ствол пулемета и привязан за кольцо гранаты. Стоило повернуть башню и раздастся взрыв. В месте крепления пулемета оставался небольшой прикрытый только брезентом проем в башню. Если осколок попадет в выстрел, и сдетонирует боекомплект… Думать дальше было страшно. "Когда же он успел? — перед глазами выросла ухмыляющаяся рожа малишенка. — Еще увидимся зема!.."
Колонна начала отстреливаться. Загремели пушки, застучали пулеметы. Где-то впереди заработала "Шилка"* *(самоходная зенитная установка). Сухо застучали пулеметы. Тем временем душманы поняли, что одиноко стоящая фигура над рекой — едва ли не единственная удобная мишень. Остальные или укрылись под броней, или заняли позиции за своими машинами. Шквал мерзко жужжащих пуль уложил Белограда в камни. "На них непохоже. Стрелки у них отличные. По идее, должны были уже уложить, — подумал Богдан, — Но что же делать?" Еще одна попытка подняться закончилась с тем же результатом. Единственное, что ему удалось — перебросить тело под ближайший, достаточно надежный валун. Но до машины оставалось метров двадцать.
В следующую секунду он увидел, как Рустам на ходу открыл люк, который тут же засыпали брызги искр, высекаемых пулями. Похоже, со своего места он, не высовывая головы, увидел открытый люк на башне. Наверное, до него дошло, что командира нет на машине и стрелять некому. Тут же люк захлопнулся «по-боевому». "Так захлопнуться может только молодой. Зачем он это сделал?", — подумал Богдан.
Обычно,
Выстрелов из гранатометов пока что не было. "Значит засада несерьезная, — подумал Белоград, — простая охрана мины. И все должно быстро закончиться". Шестым чувством Богдан понял: раз закрыл «по-боевому», значит — собирается оставить свое место и под броней пробраться в башню, чтобы открыть огонь из пушки самому. БМП замерла. "Так и есть, — подумал Богдан, — У меня не больше минуты. Добежать уже не успею. Да и не дадут". Граната замерла как раз под пулеметом. Богдан отчетливо видел кольцо с разжатыми усиками и тоненькую нитку проволоки, на которой повисла смертоносная железяка. Сейчас на этой нитке висела жизнь Рустама.
"Как она раньше не взорвалась? — подумал Богдан. — Остается только одно…" Приклад привычно улегся на плече, в прорези показалась граната вместе с растяжкой. Богдан снял с предохранителя на «одиночные» и перевел прицел на проволоку. Вот когда пригодился бы 7,62. "Какой идиот 5,45* *(калибры патронов в мм) в Афган без испытаний кинул?" — почему-то мелькнула мысль.
Рядом опять мерзко прожужжала пуля, заставив пригнуть голову и вжаться в камни еще сильнее. Где-то внизу в позвоночнике пробежал горячий поток. Богдан почувствовал, как там зашевелились какие-то нервы. Потом, после драки, это ощущение еще долго щекочет тебя изнутри. Он прекрасно понимал: если ты слышишь пулю, то это означает, что она уже прошла мимо и бояться ее уже поздно. Но какой герой выдержит этот звук?
Цевье мягко легло на ладонь, и Богдан снова прицелился: "Ну, давай, родной. Ты ж у меня лучший в батальоне, — прошептал он своему автомату, — Выручай! Ты и не такие цели брал. А тут совсем близко". Но лучший в батальоне АК-74 послал пулю даже выше башни. Богдан даже не смог заметить, куда попал. "И поправку не сделаешь. Наверное, когда падал — прицел сбился", — в отчаянии пронеслось в голове.
Обычно, чтобы поразить любую, самую сложную цель, на любом расстоянии, из любого, даже чужого оружия, ему требовалось сделать не более двух выстрелов. Первый, чтобы определить отклонение и сделать поправку, а второй уже "в яблочко". Но сейчас пуля ушла настолько высоко, что прицеливание просто утратило всякий смысл.
Богдан тихо завыл от отчаяния. Искать поправку было уже некогда. Переключив предохранитель на «автомат», Богдан нажал на спусковой крючок. Чтобы быстро определить отклонение, он принялся короткими очередями обстреливать собственную башню, прицеливаясь в различные точки машины.
На короткое мгновение из люка показалась затянутая в шлемофон голова Рустама. Обалдевшими глазами он посмотрел на командира, обстреливающего свою же машину, и спрятался в башню. Люк захлопнулся. "Он уже в башне. Может, поймет?" — обожгла короткая мысль. Последние в магазине патроны Богдан выпустил одной очередью.