Секвойя

capuchinkina

Каролина с сожалением смотрела на него. Это было невероятно трогательно, он так нуждался в поддержке, и она была рада, что вовремя оказалась рядом. Но сейчас ей и впрямь нужно было идти.

— Если ты уйдешь, я опять останусь один, — вздохнул он, водя носком ноги по узору на полу. — Мне сложно быть одному. Твое присутствие поддерживает меня.

— Послушай, мне правда пора идти, — добавила она виновато. — Я приеду завтра, обещаю. — Каролина взяла его руку в свою ладонь, почувствовав, что он крепко сжал ее, будто бы боясь отпустить.

Но отпустить

пришлось. Когда дверь за ней захлопнулась, он случайно заметил свое отражение в зеркале. Он что, был слеп, когда смотрелся в зеркало до этого? Когда на его голове успели вырасти кусты терновника? Джастин стремительно схватил телефон, и набрав номер, выпалил:

— Мне нужен мой парикмахер.

Сегодняшний день дал ему твердую уверенность, что Джексон будет в порядке, чего не давало ему ни одно уверение Клода или Скутера. Он был так рад, что повидался с братом, пусть даже это была их последняя встреча.

Джастин чувствовал себя гораздо лучше. Теперь неприятные мысли преследовали его не так часто. Совсем избавиться от них он не мог, да и не хотел. Это бы означало, что он простил себе то, что сделал.

Он испытывал слабую надежду на то, что найдет в себе силы бороться, если Каролина будет рядом. С ее появлением, он снова начал чувствовать вкус к жизни, впервые за долгое время.

Это была первая ночь, когда он ни разу не проснулся.

========== Часть 51 ==========

Джастин ждал.

Дни, до этого сменявшие друг друга с поразительной быстротой, теперь тянулись очень долго. Каждый день казался даже дольше иного года его жизни. Все то время, пока он был в депрессии, его взгляд был приварен к какой-то невидимой точке, и он не замечал времени, ведь он ничего не ждал. Теперь же утомительное ожидание завладело им без остатка, как бы он не пытался отвлечься. Но именно оно и вырвало его из полуживого оцепенения, даже если он и не был рад этому.

Он начал читать книгу, но спустя несколько минут осознал, что его взгляд рассеянно бродит по одной и той же строчке. Отбросив ее в сторону, он встал и нервно зашагал из угла в угол.

Райан, которому не очень легко давалась роль тайного надсмотрщика, уже раздражал его своим беспокойством. Он так достал друга своими вопросами о его самочувствии, что еще утром был отправлен домой.

Мама звонила, не переставая. Она сразу заметила, когда голос сына слегка ожил несколько дней назад. Он только успел поздороваться, а она уже знала — что-то произошло. Джастин все еще был против ее приезда. Впереди был суд, и кто знает, что ждало парня после того, что он натворил на прошлом слушании. Ему было не по себе от одной только мысли, что мама будет присутствовать в зале суда, и что он причинит боль еще и ей. Нет уж, пусть пребывает в блаженном неведении, в котором ее предпочитали держать, убеждая, что газетные утки слишком преувеличены, пока Джастин не решил, что с этим делать.

Внезапное появление Каролины бросило его из одной крайности в другую. Находясь в не слишком стабильном психическом состоянии, Джастин из вялого и безразличного, вдруг превратился в нервного и беспокойного. Но теперь он хотя бы двигался, чему особенно был рад его лечащий врач.

Часами вышагивая по палате, в особенности возле окна, Джастин уже под корень сгрыз все свои ногти и жалел, что пальцев на руках всего десять.

Впав в зависимость от ее присутствия, он находился в подвешенном состоянии ровно до того момента, пока не слышал щелчок дверной ручки. И когда она входила в палату, его нервозность снималась как по мановению волшебной палочки. Словно он мог быть спокоен, только пока она была рядом. Но если это оказывалась не она, он становился еще более нервным.

Каролина приезжала каждый день. И эти дни были для него словно глоток свежего воздуха. Они просто разговаривали, но по тому, как розовели ее щеки, и как она опускала голову каждый раз, когда он слишком долго смотрел ей в глаза, Джастин понял, что у нее есть личный мотив находиться здесь, помимо чувства вины, которым она все время прикрывалась. Он не сомневался, что у него еще есть шанс.

В один прекрасный день, после обеда, его врач сообщил, что сегодняшний день пребывания здесь — последний для Джастина. Действительно, он чувствовал себя значительно лучше, как физически, так и эмоционально. Нет, муки совести не исчезли совсем, но он, по крайней мере, научился это контролировать. Сказывалось и медикаментозное лечение — Джастин чувствовал себя намного более спокойным, его больше не охватывало чувство необъяснимой тревоги, как еще неделю назад. Теперь его тревога была вполне объяснима — он целыми днями находился в состоянии перманентного ожидания.

Панические атаки тоже прекратились, и новость о скорой выписке в иных обстоятельствах обрадовала бы его. Но сейчас выписка означала, что прокурор уже поставлен в известность, и повторное слушание будет назначено в самое ближайшее время. И он боялся, что если Каролина действительно приходила только из чувства вины, то он ее больше не увидит.

Впрочем, у него были подозрения, что момент их разлуки наступит гораздо раньше. Ведь сегодня она не пришла.

Близилось время ужина. Обычно она была тут еще до обеда, и во время обеда, и даже какое-то время после. А сегодня она просто не пришла.

Руки сжимались в кулаки каждый раз, когда его взгляд падал на телефон. Не от злости, а потому что Джастин не знал иного способа удержаться от того, чтобы не набрать ее номер. Ну что он может ей сказать? Он перебирал в голове возможные варианты, и все они выглядели довольно унизительно. Как бы там ни было, если бы она захотела, она бы пришла.

В тот самый момент, когда его настроение уже было готово опуститься ниже уровня приемлемого, раздался щелчок, и дверь с шорохом отворилась.

— Фуух, там жуткий ливень, — недовольно протянула Каролина, откидывая мокрые волосы с лица. — Клод сказал, что завтра тебя выписывают, и я подумала, что это стоит отпраздновать, — тараторила она, ставя на столик большой пластиковый пакет, и не замечая, как Джастин неловко прикрывает лицо кулаком, чтобы не выдать излишней радости.

— Ты сегодня позже, чем обычно, — он прочистил горло, и с напускной обидой добавил, — я уже думал, ты не придешь.

— Я тебя совсем избаловала, — с такой же напускной строгостью покачала она головой, и тут он заметил в ее руке небольшой букет магнолий.