Села?м

Матуш Катя

– Так то, муж должен быть лет на десять младше, для, – подбирала Ани цензурные слова, – для счастливой семейной жизни! Учёными доказано!

– Увидите, как Ани исследует школьный двор, не удивляйтесь, – ухохатывался Масик.

Нервоз у него тщательно скрылся за половиной бутылки водки, и меня только в очередной раз поразила его выдержка. Даже зная, что сегодня дома его ждал не очень приятный сюрприз, я не могла приметить и тени страха.

У меня же, вчерашний стресс, как по волшебству превратившийся в букет хризантем, усиливал призрачное ощущение, что счастье ещё

возможно. После грозы, солнце всегда кажется ярче. Так что, если бы не боль, сопровождающая почти каждый вздох, прошлось бы признать пьянящее чувство здесь и сейчас.

Я почувствовала тёплую руку Андрея в своих волосах. Бдящая Ани икнула, стараясь не испортить показавшийся ей интимным момент. За пьяным обсуждением рабочих нюансов остальные и не заметили. Тонкие пальцы скользнули под распущенную, ещё влажную, копну и медленно поползли к затылку. От неожиданности, я никак не могла сообразить, что сделать. Проигнорируй я этот жест, рискую продемонстрировать неправильное понятие подобных намёков. Улыбнуться? Ну совсем уже…

– У тебя есть аптечка? – склонился Андрей к моему уху, пряча губы в волосах.

Я едва заметно кивнула.

– Пошли, у тебя кровь идёт…

Он аккуратно ухватил меня под локоть и помог подняться, под затихающие споры окружающих.

– Мы на минутку! – крутанул ладонью Андрей, призывая продолжить оживлённую беседу.

– В ванной… – шепнула я.

Заглушка щёлкнула, и мы аж содрогнулись, от неестественной громкости возобновившегося разговора за стенкой.

– Где? – озирался Андрей, игнорируя возможную непристойность ситуации.

Я ткнула на верхний ящик пенала. Он потянулся к указанной дверце, и я отметила на пальцах явную краснь. Вот чёрт… неужели прям льёт…

– Не трогай! – прервал Андрей мой любопытный порыв.

Сказал он это так громко, что на секунды голоса на кухне стали тише.

И мы откровенно рассмеялись. Даже представить страшно, как это выглядит для непосвященного в наши разборки.

Я села на край ванной, закинув в неё ноги. Волосы зашуршали, аккуратно отодвигаемые на лицо.

– Наклонись чутка…

Скатившаяся копна вызвала приятную волну во всём теле. Я чувствовала, как боясь дотронуться он освобождает рану от присохших волос. Контрастируя с удерживающими голову тёплыми пальцами заструился холодный антисептик.

– Нет, Вера. Завтра мы пойдём в больницу.

– Ты думаешь, врач поверит, что гематомы на шее вызваны ДТП?

– Наденешь свитер с горлом. Я не хочу, чтоб у тебя начался сепсис.

– Боишься брать грех на душу? – усмехнулась я.

– Я не ангел, и уж точно не безгрешен, я просто не хочу доставлять тебе такого удовольствия! – сделал он акцент на последних словах.

А скорее всего ты боишься за свою жизнь и погоны… В обед, у меня ещё мелькала идея подкинуть ему мысль, что вчера я по дороге домой могла с кем-нибудь встретиться и передать таблетки, и он мог за зря устроить погром в квартире брата, но улики всё же были слишком неопровержимы.

– Да не собираюсь я кончать с жизнью! – просипела я. – Просто ты попался под руку слегка не вовремя.

Андрей хмыкнул, явно не поверив

в мои слова.

Я собрала на макушке пучок, чтобы наверняка скрыть обеззараженный участок, и мы вернулись к столу. Благо у всех хватило воспитанности не спрашивать, чем мы там занимались. Но по взгляду подруг я поняла, что оставаться с ними наедине в ближайшее время опасно. Особенно Нелли. Она сверлила нас взглядом, и отчего то мне показалось, совсем не поверила в эту сказку.

Посиделки закончились за полночь, завтра суббота, так что никто не спешил покидать застолье. Уже когда Масик начал клевать носом, мы поняли, – пора закругляться. Андрей тоже выглядел скверно, и пару бокалов развязали узел, что скрутил в нём струны с самого утра. Если подумать, он наверняка не спал этой ночью.

Стол занял своё место, и вялая процессия потянулась к коридору. Я то и дело ловила задерживающиеся на Андрее взгляды, что не спешил собираться. Он наверняка ждал пока толпа хоть немного рассосётся, но все быстренько решили, что он у меня поселился. Маша особенно негодовала, явно навешивая на меня ярлыки «больше не подруги», которая ничего не рассказала. Но реальное положение дел ей бы не понравилось куда больше…

– Ещё чего, – перехватил Андрей мою руку, когда я потянулась за пальто.

– Мне надо пройтись, видишь, голос вернулся, может и нога расходится, – искренне веря в свои слова шипела я.

– Ну давайте немного прошвырнёмся по району! – предложил Масик, у которого, видимо, открылось второе дыхание.

– Ещё чего! – завизжала Ани и начала выпихивать всех за дверь.

Я закатила глаза, но несмотря ни на что была благодарна ей за это. Маша выходила последней и с прищуром переступая порог оставила входную дверь настежь. А какие мы оказывается! За мораль!

Андрей в недоумении мотал головой, застёгивая куртку.

А если бы на его месте был какой-нибудь другой не известный им мужик? Они бы так же себя вели?! Надо бы провести беседу… не буду же я вечно в одиночестве.

– Ты уверена? – поинтересовался Андрей уже стоя на пороге, и протягивая мне локоть.

– Уверена, – приняла я любезный жест.

Лифт со скрипом приземлился, и сереющий асфальт мягко принял больную ногу. Редкие деревья вот-вот норовили разродиться мириадами зеленеющих почек и благодаря гулким выкрикам и доносящимся отовсюду музыкальным басам, атмосфера одинокой романтики удачно смазывалась. Ты чувствуешь себя частью неутихающего действа, пусть и зрителем, которому так удачно свойственно молчание.

Давненько я не прогуливалась настолько бесцельно. И когда ноги принесли меня к углу крайней двадцатиэтажки, чувство дежавю стремилось подменить реальность. Пора бы забыть об этом… теперь это дело полиции.

– Что случилось?

Андрей замер. Я поняла, что впилась в него обеими руками и отчетливо замедлилась.

– Ничего, давай выйдем на проспект и домой.

Голос вновь налился хрипацой, и невидимым поводком меня потянуло к овощному ларьку.

За так и неубранной горой коробок разливался яркий неоновый свет. Чем ближе мы подходили, тем отчётливее до нас доносился пьяный гомон.