Сельджуки. Кочевники – завоеватели Малой Азии
Шрифт:
Правивший в Константинополе любитель книг и пацифист император Михаил пришел в ужас от грозящей Византии с востока опасности. В панике он посылал горячие мольбы о помощи папе Григорию VII. Последний, хотя и несколько менее страстно, призвал всех христиан оказать помощь православным. Тем временем Михаил, сильно встревоженный тем, что западный мир не торопится отвечать на его отчаянные призывы, попытался собрать войско. В спешке он брал в него всех наемников, каких только мог. В числе офицеров, которых он таким образом завербовал, был норманн Руссель из Байлеула – вероятно, один из самых алчных и ненадежных баронов из числа стекавшихся в Константинополь в надежде получить максимум выгод от обоих миров, ведь в походах можно было приобрести кое-что из богатств Леванта и одновременно, выполняя богоугодную миссию, обеспечить спасение своей души.
Русселю удалось завоевать доверие Михаила, однако впоследствии в
После коронования Иоанна Дуки по всей Византии начались беспорядки; они продолжались около двадцати лет, временами принимая характер настоящей гражданской войны. Малик-шах, унаследовавший трон Великих Сельджуков, наблюдал за этими событиями со вниманием, отмечая, что искусность Сулеймана в дипломатии не уступает его умениям в военной сфере. Примерно в 1077/78 году Малик-шах убедился, что Сулеймана можно назначить правителем Рума. Вполне возможно, что это назначение помогло Михаилу, по-прежнему находившемуся в шоке от предательства союзника-норманна, принять решение последовать примеру создавшего опасный прецедент Русселя и в свою очередь обратиться к Сулейману за помощью в борьбе против мятежников. Прежде чем послать ответ, Сулейман посоветовался со своим сюзереном Малик-шахом. Султан не заставил себя ждать с ответом, ведь он тоже очень хорошо понимал, что можно получить от такого сотрудничества.
Таким образом, Сулейман смог вступить на территорию собственно Византийской империи как добрый союзник ее правителя. В Византию, которую страстно желал покорить, он вошел во главе весьма многочисленного войска. Сельджуку везло: вскоре он смог захватить Русселя, однако, нарушая обещание, он отказывался доставить его императору до тех пор, пока тот не заплатил за норманна солидный выкуп. Получив Русселя, византийцы недолго продержали его в пленниках: дело в том, что одновременное появление в 1078 году еще двух претендентов на трон вынудило императора объединить вокруг себя всех способных оказать ему помощь союзников. Руссель был выпущен на свободу в обмен на обещание защищать законного императора.
Два претендента, почти одновременно заявивших о своих претензиях на трон, появились в разных частях империи. Один, Никифор Вотаниат, пришел с запада. Добравшись до Адрианополя, он объявил себя императором, после чего продолжил поход на Константинополь. Другой мятежник, Никифор Вриенний, действовал в Малой Азии, где вербовал в свою армию беженцев-греков из Манцикерта. Его кампания не пользовалась большой поддержкой, а войско было таким маленьким, что он тоже решил обратиться за помощью к Сулейману! Согласившись помочь еще одному христианину, сельджук с удовольствием внес неразбериху в и так уже запутанную ситуацию. Получилось, что объединенные войска мятежников-греков и вступивших на территорию империи сельджуков продвигались по ней вместе. Сначала они взяли Кизик, а потом Никею, где претендент на трон был провозглашен императором. Затем, продолжая идти бок о бок, обе армии вошли в Никомедию. Оттуда они двинулись в направлении Халкедона с тем, чтобы из Халкедона добраться до Хризополя (ныне Кадикой) – города, расположенного на азиатском побережье Мраморного моря. Там они разошлись; в то время как греческий военачальник морским путем отправился в Константинополь, где намеревался сместить императора и стать полновластным владыкой, сельджук расположился на азиатском побережье, откуда за сверкающей морской гладью он видел город – сердце христианского мира, воплощение имперской мощи.
Приход к власти в 1078 году Никифора Вриенния спровоцировал начало нового восстания греков Малой Азии. Его возглавил генерал Никифор Мелиссен, который по сложившемуся к тому времени у мятежников-христиан этого региона обычаю тоже обратился за помощью к Сулейману. И вновь сельджуки ее оказали, и вновь плечом к плечу войска христиан и мусульман вошли в Вифинию. Византийские гарнизоны этой области, в значительной степени состоявшие из турецких наемников, сдались сельджукам, ведь турки считали их родственниками по крови. В результате численность войска Мелиссена
Теперь султан смог сделать передышку и оценить сложившееся положение. Для него оно действительно было весьма завидным: несмотря на то что у него в тылу оставались многочисленные тюркские князьки, причем некоторые из них объявляли себя автономными правителями довольно больших территорий, сельджуки, тем не менее, овладели очень широкой полосой земель, где контролировали много имеющих важное значение городов. Покоренные земли составляли настоящее царство, ведь они простирались от Армении, значительная часть которой находилась в руках сельджуков почти до Геллеспонта, включая большинство районов Малой Азии и многие юго-восточные территории, прежде принадлежавшие эмиру Алеппо. На западе, неподалеку от Смирны (Измира) имелся весьма привлекательный участок земли могущественного тюркского эмира Цакаса, выполнявший функции своего рода ничейной земли, претендовать на которую избегали как греки, так и сельджуки – греки по причине слабости, а сельджуки потому, что, в отличие от самого Цакаса, они не смогли правильно оценить преимущества контроля над морским портом.
Рис. 2. Карта империи Сельджукидов; подробнее показаны территории, где правили Сельджуки Рума
Отсутствие у Сулеймана интереса к этому западному региону и неспособность понять ценность владения данным выходом к морю отчасти были связаны с тем, что он сосредоточил внимание на Сирии и Египте, близких и понятных ему по религии и исламской культуре. Именно эти страны вызывали его интерес и подогревали амбиции. Несмотря на одержанные впечатляющие победы, он не мог всерьез предположить, что когда-нибудь бросит вызов всесильной Византийской империи и покорит ее; его выбор Никеи в качестве столицы, вероятно, объяснялся выгодным географическим положением этого города, а не желанием унизить греческого императора. Дело в том, что благодаря расположению Никеи прямо на пути из Константинополя в Иерусалим она была очень удобной точкой, откуда можно было одновременно контролировать и Малую Азию, и Сирию.
Когда Сулейман объявил Никею столицей, у жителей Малой Азии началось что-то вроде паники. Беженцы – тюрки-кочевники смешались с напуганными христианами, искавшими убежища за пределами подвластных сельджукам земель; многие армяне бежали в еще принадлежавшие Армении земли в Тавре и Антитавре, который они называли Малой Арменией. Представление о том, насколько глубокое впечатление произвело это событие на христианский мир в целом, в определенной степени дают многочисленные упоминания имени Сулеймана в столь популярных в то время в Западной Европе сказаниях об отважных воинах.
А в Константинополе в 1081 году на трон взошел новый император Алексей. Что касается азиатской части империи, то там он столкнулся с такой ситуацией, на урегулирование которой не мог рассчитывать до тех пор, пока не восстановит порядок в своей столице и в западных регионах страны. Несмотря на то что решение этой задачи заняло пять лет, уже к 1083 году он был готов обратить свой взор на восток. Намереваясь вернуть утраченные земли в Азии, он пересек Мраморное море и пошел войной на Сулеймана. Сельджук отступил, по обычаю кочевников сжигая за собой зерно. Опасаясь голода в том случае, если он продвинется слишком далеко, Алексей размышлял, что делать дальше – атаковать Иконий (Конью) или Филомелию (Акшехир). По утверждению его дочери, он решил эту проблему следующим образом: написав на листках бумаги названия обоих городов, провел ночь в молитвах; наутро на заре «в присутствии всех» священник выбрал одну из сложенных бумажек и прочел название города – это была Филомелия. Император привел войско к Филомелии и вынудил противника выйти на бой. Борьба Сулеймана с византийцем была долгой. В ее ходе погиб сын императора Андроник Порфирогенет, однако Сулейману все же пришлось сдать византийцам Никомедию, а на последовавших за этим переговорах султан был вынужден согласиться на одну из форм вассальной зависимости. Правда, и император должен был отдать некоторые территории сельджукам, хотя и представил дело так, будто уступил их султану на правах колонии.